Дженнет

— Беги за ним. Он приведет тебя к ручью, который не замерзает даже в самые лютые морозы. Тот ручей впадает в Озеро. А Озеро уже в волшебной стране. Только идти туда долго. Справишься?

— Справлюсь, — Дженнет обрадовалась, услышав про Озеро.

— Вряд ли, — прикинула фейри. — Без крови…

С этими словами она прыгнула на девушку, растопырив руки и оскалив зубы. Дженнет увернулась и, подобрав юбки, со всех ног кинулась вслед за снежком, который уже покинул поляну и катился дальше. Хорошо, что за ним оставался след! Иначе белое на белом разыскать бы не удалось.

— Ку-уда? Обманщица! Вернись! — заверещали за спиной. — Ты обещала!

Первым порывом Дженнет было вернуться, но она вспомнила, каким огнем вспыхнули глаза фейри, и прибавила хода. Еще неизвестно, уцелеет ли она после той встречи. Да и снежок может укатиться далеко.

Тем временем поднялся ветер, метя поземку. Наверняка, это были чары зимней фейри, которая мстила обманувшей ее человеческой дочери. Но Дженнет больше не чувствовала угрызений совести. Снежок уже вырос и стал почти в локоть. Не заметить его было тяжело, и хотя катился он с прежней скоростью, Дженнет больше не боялась потерять его из вида. Она боялась только одного — как бы ей не помешала тьма и холод. Усталости она не чувствовала, только дрожала от холода, да болело покусанное запястье.

Журчание ручья она услышала уже в сумерках. Снежный ком к тому времени вырос и доставал ей до пояса, а катился намного медленнее, словно и он уже устал. Дженнет уже не бежала, а шла за ним, одной рукой раздвигая ветки перед собой. Ручей тек в неглубоком овражке, и снежный ком свалился вниз и застрял между сугробами. Но свое дело он сделал — неширокая, около ярда, полоса темной воды была хорошо видна даже в полутьме. Он прыгал по камням, пробираясь по руслу к одному ему ведомой цели, и Дженнет пошла по берегу.

Ночь в лесу наступила быстро. Стемнело как-то вдруг, и почти сразу стало так холодно, что девушка была вынуждена прибавить шаг, чтобы не закоченеть. Деревянные башмаки она давно потеряла, и ноги в простых чулках замерзли и намокли. Шаль тоже осталась висеть на каком-то сучке, как и чепчик, и она то и дело убирала за уши растрепанные волосы. От страха и усталости — ей пришлось пройти-пробежать много миль — ее пошатывало, но Дженнет упрямо спешила вперед. Глубокий снег мешал бежать, но она все равно шагала по сугробам, стараясь только не упустить из вида ручей. В темноте потерять его из вида уже было легче легкого — в лесу царил глубокий мрак, и лишь журчание воды служило ориентиром. Серый снег перед глазами, черная полоска текучей воды, черные стволы деревьев — и такое же черное с редкими звездочками небо над головой. Одной рукой закрывая лицо, другую Дженнет выставила вперед, отводя лезущие в глаза ветки. Несколько раз она падала, проваливаясь в занесенные снегом ямы. Хорошо, что они не были глубокими, и ей ни разу не попался охотничий силок или ловушка, выбраться из которой без посторонней помощи она не сумела бы!

Раз или два вдалеке послышался какой-то шум — то ли лай собак, то ли вой волков. И тогда девушка собирала последние силы и прибавляла шаг. Ей казалось, что если она остановится, то упадет замертво и больше никогда не встанет. Но ей надо дойти до Озера. Там живет Озерная Дева, которая может ей помочь. Иначе просто не может быть.

Было холодно. Под простым шерстяным платьем на ней была только тонкая сорочка и чулки. Одежда уже намокла от снега, неприятно липла к телу, и Дженнет раз или два отстраненно подумала о том, что может простудиться. Но это потом. Не сейчас. Сначала ей надо добраться до Озера и задать вопрос Озерной Деве. А потом… потом будь, что будет! Если уж Озерная Дева откажется ей помочь и скажет, что она зря проделала свой долгий путь, если нет такой силы, которая вернула бы девушке жениха, то какое дело до того, когда и как она умрет — через много лет от старости или на берегу озера от простуды? Дженнет была уверена, что без Роланда она не будет жить.

«Роланд… любимый…если ты меня слышишь…»

На миг ей показалось, что впереди между деревьями возник знакомый силуэт. Дженнет моргнула заледеневшими ресницами — да, это Роланд Бартон. В светлой рубашке и белом жилете, без шейного платка, идет к ней по сугробам.

— Роланд, как ты здесь…

— Я не мог…

Остальные слова утонули в вое поднявшегося ветра. Взвилась снежная поземка, сбивая с ног. Но Роланд протянул руки — и Дженнет с криком кинулась к нему на шею:

— Нашла!..

И руки сомкнулись вокруг шершавого ствола.

Разочарование было так велико, что девушка разрыдалась в голос, уткнувшись носом в заледеневшую кору. И плакала до тех пор, пока без сил не сползла по стволу в сугроб, свернувшись калачиком. Ночная тьма проникла под сомкнутые веки, чернотой затопила сознание, и вой усиливавшегося ветра смешался с постепенно угасавшим шумом крови в жилах.

А женщина, в темной комнате на вершине одинокой башни следившая в зеркале котла за каждым ее движением, резко выпрямилась и покачала головой.

— Надо же, — промолвила она. — А малышка-то не простая…