– Когда я заполучу ДЖЕННИФЕР МОРГ, они сделают все, что я захочу, – бормочет Биллингтон, и у меня мурашки бегут по коже, потому что он уже, кажется, говорит не со мной. – Все, что угодно. Им
Громила ведет меня вниз по короткой лесенке, а затем по коридору с рядом дверей из красного дерева, будто в высококлассном отеле. Одну из них охранник открывает и жестом приказывает мне войти. Секунду я размышляю, не броситься ли на него, но потом понимаю, что это не поможет: у них Рамона, у них адская сеть наблюдения, а я на корабле, который уже оставил сушу далеко позади. В лучшем случае у меня будет одна попытка, и тратить ее зря не стоит. Поэтому я беспрекословно вхожу и устало осматриваюсь, когда он поворачивает ключ в замке.
По крайней мере оказаться запертым в одной из гостевых кают Биллингтона намного комфортнее, чем в полицейском изоляторе. Разумеется, она на борту корабля, и поэтому меньше, чем пятизвездочные апартаменты, но это, пожалуй, единственный параметр, по которому каюта им уступает. Двуспальная кровать, роскошный толстый ковер, иллюминатор (глухой), мини-бар и большой плоский телевизор. На полке рядом с ним стоит несколько книг в мягких обложках и ряд DVD-дисков. Видимо, предполагается, что я напьюсь в стельку под дешевые шпионские триллеры. Письменный стол (маленький, как и сама каюта) напротив кровати сохранил следы компьютера, который они, видимо, убрали раньше – чертовски жаль, но люди Биллингтона не такие дураки, чтобы оставить компьютер там, где я смогу наложить на него руки.
– Черт, – бормочу я и сажусь в мягкое кожаное кресло рядом с баром.
Редко когда в прошлом мне так хотелось сдаться и опустить руки. Я потираю виски. За стеклом иллюминатора только полуночно-черное море под звездным небом. Я зеваю. Действие дряни, которую вколола мне эта стерва Иоанна, закончилось быстро. Сейчас точно не больше четверти четвертого утра. И теперь я понимаю, как устал. После осмотра комнаты никакого очевидного пути к побегу не обнаруживается. К тому же за мной наверняка следят – через глазок на двери, – если у них есть хоть капля мозгов.
– Вот дерьмо.
«Это точно, обезьяныш».
Я вздрагиваю, но потом заставляю себя расслабиться. Пытаясь ничем себя не выдать, снова прислушиваюсь.
«Рамона?»
«Нет, блин, зубная фея. Ты моих щипцов не видел? Тут кое-кому срочно нужно прочистить зубной канал, как только я освобожусь».
Я испытываю огромное облегчение: если бы я стоял, наверное, упал бы на месте. Хорошо, что я уже успел умоститься в кресле.
«С тобой все в порядке?»
«Насколько это возможно», – фыркает Рамона.
Я чувствую какой-то зуд в глазах, сосредотачиваюсь и вижу другую каюту, очень похожую на мою. Рамона сбросила туфли на высоком каблуке и беспокойно ходит туда-сюда, разглядывая все и пытаясь найти способ сбежать.
«Они прошили стены. В полу отражательный граф, но, похоже, они его отключили, чтобы дать нам поговорить. Не думаю, что они могут нас подслушать, но прервать в любой момент – вполне».
«Как мило с их стороны…»
«Дать нам знать, что они нас упекли ровно туда, куда хотели? Не говори глупостей».
«Как они тебя поймали?» – спрашиваю я после неловкой паузы.
«На самую примитивную уловку, – говорит Рамона и останавливается. – Я искала внутренний круг Эйлин и попала в ловушку: нарвалась на демона, замаскированного под человека, которого я знаю по работе, – великолепная подделка, я была готова поклясться, что это он. Прежде чем я поняла, что происходит, он увел меня в гостиную на втором этаже, а там – колдовской капкан. Это было бы невозможно, если бы у них не было оригинальных ключей, которыми воспользовался Контрактный отдел, чтобы обратить меня в рабство, но у них эти ключи были. Так что, наверное, это не так уж и невозможно».
«Возможно, если он был настоящий, – говорю я, глядя в черный экран телевизора. – Его зовут Макмюррей, верно?»
Я физически ощущаю ее потрясение.
«Как ты это узнал?!» – резко спрашивает она.
«Он меня заставил слить весь расходный актив в баккара, – признаюсь я. – У него новый работодатель с очень глубокими карманами. Биллингтон уже пытался тебя купить?»
Рамона снова принимается ходить туда-сюда.
«Нет. И не попытается. Там, откуда он пришел, для таких, как я, другие правила. Тебя можно взять на работу. Ты же человек. А я… – Я чувствую, как напрягается ее челюсть, будто Рамона собирается сплюнуть. – Скажем так, остались еще меньшинства, на которых по-прежнему можно гадить».
«Он мне сказал, что… – морщусь. – Ладно, если ты не думаешь, что он попытается тебя подкупить, что у него есть против тебя? Кроме очевидного».
«У него есть ты, – напрягается Рамона. – И это очень плохо, если ты еще не понял».
«Он все знает о твоем проклятье, – я начинаю понимать ситуацию. – Расскажи мне про этого Макмюррея. Ты с ним работала, да? В каком именно качестве?»
«Он меня сделал, – отвечает она голосом, которым можно сжижать азот. – Я не хочу об этом говорить».