Джентельмены предпочитают брюнеток (СИ)

- Привет, красотки, - ухмыльнулся он, - а где Беата?

Мы с Беатой переглянулись, а парень продолжал разглядывать нас.

- Вообще-то, Беата – это я, - сказала моя подруга, - и я не понимаю, что происходит.

- Чего происходит? – нахмурился парень, - вы мне, девушки,

лапшу на уши не вешайте. Я прекрасно знаю, как выглядит

Беата Марцинкевич, и ты – не она.

Мы с Беатой опять переглянулись.

- Ну? – он не сводил с нас глаз, - чего переглядываетесь? Где Беата? Я её прекрасно знаю! Она вдова Расмуссена, художника, а кто вы, не знаю.

- Да это я Беата, - повторила моя подруга.

- Слушай, не пудри мне мозг, - прошипел он, - я прекрасно Беату знаю, лично помогал труп Расмуссена перетаскивать.

- Чего?! – вскричала Беата, вскочив, а я дёрнула её на место.

- Молчать! – рявкнул этот бандит, и я почувствовала, что мне в бок что-то упёрлось.

- Это что, пистолет? – пролепетала я, - убери немедленно!

- Ты тут не командуй! Где Беата? Опять она что-то замутила? Эта лярва никак не успокоится? Отравила мужа, подлила ему снотворного в кофе и вколола сердечных гликозидов, пока он спал, а из меня ещё дурака сделала! Мне нужны деньги от ограбления банка, и больше ничего. Иначе расскажу, как она мужа убила.

- Я не верю! – у Беаты по щекам потекли слёзы, - как же так? Я думала, это был обычный приступ. Никто не усомнился.

- Потом разберёмся, - вздохнула я, а Беата резко схватила сумку, висевшую на краю стула, вынула паспорт, и сунула под нос парню.

- Смотри, - сказала она, - я настоящая Беата Марцинкевич, а та, которая тебе так назвалась, самозванка.

- Документ настоящий, - констатировал незнакомец, - я имел дело с фальшивками. А кто та?

- Тебе лучше знать, - буркнула я, - и убери оружие, я не желаю потом мужу объяснять, откуда у меня синяк на боку. И так оснований для ревности хватает!

- А ты красотка! – отметил парень, - мне нравятся цыпочки в стиле латино, - и убрал оружие, - а кто же та? Мне мои бабки нужны! Я в тюрьму сел, не выдал её, чтобы доллары сохранить для лучшей жизни.

- Как хоть она выглядела? – устало спросила я.

- Натуральная блондинка, глаза голубые.

- Тебя как зовут? – вклинилась заплаканная Беата.

- Саша... э... Александр, - ответил он.

- Русский? – я перешла с английского на родной язык.

- Да, - он явно растерялся, - откуда ты знаешь?

- Догадалась, - вздохнула я, и пригубила кофе, - у иностранцев нет уменьшения Саша, они Александров и Алексеев Алексами зовут.

- Филолог, что ли? – фыркнул Саша.

- Лингвист-самоучка, - огрызнулась я, - языки знаю. Рассказывай, что натворил.

- Банк ограбил, - ответил Саша, - вместе с Беатой, ну, или как там её зовут. Она мне свой номер дала, когда меня посадили, и я позвонил, как вышел.

- Ты здесь в тюрьму угодил? – спросила я.

- Конечно, - усмехнулся он, - я ведь здесь банк ограбил.

- И много украли? – поинтересовалась я.

- Миллиард, - и мы с Беаткой синхронно выплюнули кофе на стол.

- Однако, красиво жить не запретишь, - пробормотала я, промокая матерчатую скатерть салфеткой, - и где же деньги?

- А фиг его знает! – Саша помрачнел, глянул на нас исподлобья, и, глотнув пива, вздохнул, - всё спрятала эта дрянь, она же мужа твоего убила, - посмотрел он на Беату.

- Но за что? – пролепетала она.

- Сказала, что он случайно узнал её тайну. Не хотела, чтобы всё провалилось. Я его знать не знал, и трупов не хотел, она мне просто позвонила, и велела приехать.

Саша уехал в Польшу, когда был ещё совсем мальчишкой; его мать второй раз вышла замуж за поляка, и забрала сына с собой. С детства он хулиганил, бил витрины, постоянно попадал за решётку, но по мелкой, а потом он решился на дело покрупнее.

Он думал, что всё так легко и просто, когда взламывал ювелирный магазин, но через неделю был взят, и получил срок.

Отсидел от звонка до звонка. Мать встречала его со слезами, а отчим был хмур, и дома начал с парнем разговор.

- Твоя мать пролила немало слёз из-за тебя, - сказал он пасынку, - и ты на нас клеймо повесил. Короче, мы решили, что уезжаем в Данию, ты там поступишь в институт.

- Это как же меня в институт примут с моей репутацией? –

прищурился Саша.

- Примут, - кивнул отчим.

- Понимаешь, сынок, - сказала мать, - мы сделаем тебе другие документы, будешь нам не сыном, а племянником, а по документам поляком.

В первый момент Саша возмутился, меньше всего он хотел отрекаться от родины, а потом понял, что это шанс начать жизнь с нуля.