Лон, осанкой напоминавший те самые поникшие цветы, маячил рядом с гем Сореном как верный помощник. Корделия поинтересовалась насчет остальных, и оказалось, что они помогли с оформлением экспозиции и ушли к ручью. Быстрая проверка по наручному комму показала, что приставленная к ним телохранительница из СБ держит их в поле зрения, так что Корделия вновь вернулась к этой ревностной попытке культурного просвещения.
Дипломатично скрывая недостаток энтузиазма, Оливер позволил провести их внутрь, хотя СБшный телохранитель Корделии зашел первым. В качестве испытания зрения предлагались разноцветные карточки, напомнившие Корделии ролики с оптическими иллюзиями, испытание осязания предполагало набор скрытых текстур, которые предлагалось потрогать, не видя. В качестве испытания слуха гем Сорен представил ряд колокольчиков. «Никакой электроники», – догадалась Корделия. Вдруг это считается за обман? Обоняние предлагалось испытывать с помощью небольших кусочков влажной губки в маленьких бутылочках. Для испытания вкуса предназначались одинаковые бесцветные жидкости в одноразовых пластиковых чашечках, очевидно, позаимствованных из палатки медиков, что нанесло страшный удар по чувству прекрасного хозяина лабиринта, объяснившего, что для успешной презентации необходимы фарфоровые чаши, изготовленные вручную. К большому облегчению Корделии, пить эти жидкости было не нужно, только погрузить в них кончик языка и почувствовать вкус во рту. Гем Сорен был несколько ошарашен, когда Оливер угадал всё без единой ошибки, но заметно приободрился, когда ошиблась Корделия, и он смог вежливо ее поправить тоном, похоже, некогда позаимствованным у воспитателя цетагандийского детского сада. Она решила, что детям эта забава точно понравится, и стала относиться к гем Сорену более дружелюбно. К сожалению, произведение цетагандийского искусства, которое их пригласили оценить по окончании тренировок восприятия, так и осталось полной абракадаброй.
— По крайней мере, его хоть облизывать не пришлось, — шепнул Оливер ей на ухо, когда они вышли. — Было бы логично.
Она тихонько фыркнула.
На середине заключительного пассажа своей лекции гем Сорен прервался на полуслове, глядя с удивлением на свою левую руку, к которой незаметно присосался шарик-кровосос размером с виноградину. Он прихлопнул паразита одновременно с хоровым воплем Корделии и Лона: «Только не бейте!».
Гем Сорен сдержал унизительный вопль, лишь открыл рот от боли и удивления.
— И не чешите! — Корделия материнским жестом перехватила его руку именно в тот момент, когда он попытался почесаться. — Его останки липнут ко всему как жвачка, — хотя обычно говорили «как сопли». — А кислота продолжает разъедать кожу. Вы можете пойти или к ручью и смыть это с себя как можно скорее, или в палатку медиков, у них есть состав, нейтрализующий их любопытную биохимию. Я бы порекомендовала вам отправиться к медикам.
Получив авторитетное указание, атташе убежал, но в последний момент успел оставить Лону ряд указаний, что делать до его возвращения. Лон, как заметила Корделия, воспринял их с той же ответственностью, как любой пятнадцатилетний подросток, на которого навешивают неприятную работу. «Сложную и бессмысленную». А затем звякнул комм Оливера, сообщая, что в музыкальной палатке их уже ждут: «…и вы бы не могли подойти, сэр?»
И они пошли на следующее мероприятие, но напоследок Корделия бросила Лону:
— Поливай эти цветы так ревностно, будто они твои пленники. Теперь их жизни зависят от тебя.
Толпа во временно приспособленной для других целей музыкальной палатке состояла в основном, как поняла Корделия, из тех самых двухсот с чем-то офицеров космофлота, их подруг, приятелей и семей, которые и задумали все это мероприятие. Пикник и непринужденная атмосфера, как ей казалось, будут меньше располагать к формальностям. На заднем плане маячил Блез Гатти, снимавший кадры для официального видео. Ранее ей пришлось не один раз припугнуть его, чтобы он не лез на глаза, исполняя подобные обязанности, и он наконец-то усвоил урок.
Распорядителем праздника был жизнерадостный лейтенант-коммандер из службы орбитального контроля космического движения, очевидно, хороший организатор как по долгу службы, так и вне ее. Он провел их к местам за столом, стоявшим на небольшом возвышении – какой-никакой, а барьер – и начал праздник речью, приветствующей почетного гостя, кадровых военных, вице-королеву и приехавшую семью вице-королевы, занявшую весь первый ряд и лишь иногда ерзавшую на стульях. Корделия удивилась, что Алекс и Хелен вернулись к такой скучной части праздника, хотя, быть может, она недооценила магнетическую силу торта. Рядом с ней Оливер морально подготовился принимать поздравления в духе барраярского армейского юмора.