Джентльмен в Москве

Стараясь не шевелиться, он вслушивался в дыхание мужчины и женщины. Кто-то откашлялся, потом раздался вздох, потом чих. Потом кто-то перевернулся на другой бок. Граф уже начал волноваться, что сам заснет, но потом понял, что заснуть не сможет, потому что очень болела шея, которую пришлось согнуть, и к тому же ему хотелось в туалет.

«Вот, пожалуйста, – подумал граф. – Еще одна причина, по которой не стоит пить после полуночи…»

* * *

– Che cos’era questo?! Tesoro, svegliati!

– Cos’и?

– C’и qualcuno nella stanza!

(Удар.)

– Chi и la?

– Scusa.

– Claudio! Accendi la luce!

(Удар.)

– Scusa.

(Звук падающего предмета.)

– Arrivederci![126]

Взросление

– Вы готовы? – спросила Марина.

Сидевшие на диване в номере актрисы Анна и граф кивнули.

Марина торжественно открыла дверь спальни, из которой появилась Софья.

Марина сшила девушке платье для концерта. Это было платье с длинными рукавами, плотно прилегавшее к телу и расширявшееся от коленей. Синий цвет океанских глубин прекрасно подчеркивал белизну кожи Софьи и темноту ее волос.

Анна издала вздох восхищения.

Марина сияла от радости.

Ну а граф?

Александр Ростов не был ни ученым, ни мудрецом. В свои шестьдесят четыре года он четко знал, что жизнь не продвигается резкими скачками. Жизнь медленно разворачивается. Каждый новый момент жизни является результатом тысяч изменений. Наши способности улучшаются или ухудшаются, мы набираемся опыта, а наши мнения постепенно меняются. События, происходящие в течение одного среднестатистического дня, меняют нашу жизнь не больше, чем пара горошин перца вкус кастрюли супа. Но когда Софья в новом платье вышла из спальни, Ростов должен был признать, что она стала взрослой. С одной стороны, граф видел в Софье тихую, спокойную девочку, которую он знал уже много лет и которая полагалась на его помощь и советы, а с другой – красивую и грациозную женщину, которая полагалась только на себя.

– Ну, что скажете? – спросила Софья.

– У меня нет слов, – ответил граф.

– Ты выглядишь просто потрясающе! – воскликнула Анна.

– Правда, потрясающе, – подтвердила Марина.

Софья улыбнулась, Анна громко захлопала в ладоши, и девушка немного покрутилась перед ними.

И тут граф увидел, что платье сшито так, что оставляло спину Софьи голой. Ростов был просто в шоке, он буквально не поверил своим глазам. Тафта спадала с ее плеч, оставляя спину открытой почти до талии.

Граф повернулся к Анне:

– Подозреваю, что это было твоей задумкой!

Актриса перестала хлопать.

– Что было моей задумкой?

Граф махнул рукой в сторону Софьи.

– Это оголяющее платье. Видимо, фасон ты выбрала из своих журналов.

Анна не успела ответить, как Марина громко топнула ногой.

– Этот фасон придумала я!

Графа удивила такая бурная реакция. Он посмотрел на швею и увидел, что один ее глаз косил в потолок, а другой сверлил его гневным взглядом.

– Это платье по моему фасону, – громко заявила Марина. – Я сама его сшила для моей Софьи!

Ростов понял, что ненароком обидел творца и создателя платья, поэтому перешел на более спокойный и примирительный тон:

– Марина, вне всякого сомнения, это очень красивое платье. Более того, это одно из самых красивых платьев, которое мне лично довелось видеть. – Граф смущенно рассмеялся, надеясь, что его заявление немного разрядит атмосферу, здравый смысл победит, и никто не будет обижаться. – Просто Софья будет играть Рахманинова в «Palais Garnier». Мне бы очень хотелось, чтобы публика больше внимания обращала на исполнение, чем на ее голую спину.

– Поэтому ты предпочитаешь одеть ее в мешковину, – заметила швея. – Чтобы ничто не отвлекало публику от музыки и ее исполнения.

– Нет, мешковину я бы не рекомендовал, – возразил граф. – Я хотел бы найти какой-нибудь усредненный вариант, который бы всех нас устраивал.

Марина снова топнула ногой.

– Хватит! Александр Ильич, только потому, что ты наблюдал комету 1812 года, Софья не обязана выходить на сцену в ползунках и слюнявчике.

Граф начал возражать, но его прервала Анна:

– Давайте послушаем мнение Софьи.

Они повернулись к девушке, которая, казалось, не слышала их спор и любовалась собой в зеркале. Софья повернулась и взяла Марину за руки.

– Мне кажется, что это прекрасное платье.

Марина с торжеством посмотрела на графа, снова повернулась к Софье, наклонила голову и критическим взглядом осмотрела свою работу.

– Что думаешь? – спросила швею Анна, вставшая с ней рядом.

– Чего-то не хватает…

– Плаща с капюшоном? – пробормотал граф.

Женщины проигнорировали его реплику.

– Я знаю, – произнесла Анна. Она ушла в спальню и вернулась с легким шарфом с заколкой, украшенной сапфиром. Актриса передала шарф Марине, которая обернула его вокруг шеи Софьи и отошла, чтобы оценить результат.

– Идеально, – признали женщины.

– А это правда? – спросила Анна графа, когда они вместе после примерки платья шли по коридору.

– Что, правда?

– Ты действительно видел комету восемьсот двенадцатого года?

Граф фыркнул.

– Если у меня хорошие манеры и есть чувство такта, это совершенно не значит, что я зануда.

Анна улыбнулась.