Джентльмены предпочитают блондинок

Генри не смог последовать за мной в Буда Пешт, потому что его мать лечилась у доктора Фрейда и похоже, что она была намного более тяжелым случаем, чем я. Ну, то есть я хочу сказать, что это очень тяжелый случай для доктора Фрейда, потому что мне кажется, что мать мистера Споффарда не может отличить, где у нее мечты, а где реальность, и поэтому она рассказывает доктору Фрейду все подряд, и ему приходится призывать на помощь весь свой здравый смысл. И я хочу сказать, что, когда она рассказала ему, что один очень, очень красивый молодой джентльмен пытался флиртовать с ней на Пятой авеню, доктору Фрейду пришлось призвать на помощь всю свою рассудительность.

Итак, скоро мы вновь будем в отеле «Ритц», и я должна сказать, что это будет просто замечательно — обнаружить отель «Ритц» прямо в Центре Европы.

1 июня

Итак, вчера пришло письмо от Генри, в котором черным по белому было написано, что он и его мать никогда не встречали такой девушки, как я, и поэтому он хочет, чтобы я вышла за него замуж.

Я отнесла письмо Генри к фотографу и сделала с него несколько копий: ведь девушка может и потерять письмо, и тогда у нее не останется ничего, что напоминало бы ей о мистере Споффарде. Но Дороти говорит, что письмо Генри нельзя выпускать из рук, потому что она не думает, что копии могут использоваться в качестве судебных доказательств.

Сегодня после обеда я получила телеграмму от Генри, и в ней говорится, что отец Генри очень, очень болен в Нью-Йорке, и что сам Генри вынужден уехать немедленно, и что его сердце разбито тем, что он не увиделся со мною еще раз, и что я должна послать ответ телеграфом, чтобы на душе у него было спокойно, когда он будет возвращаться в Нью-Йорк.

Ну и я послала ему телеграмму и приняла его предложение. И сегодня вечером я получила другую телеграмму, в которой Генри сообщает, что они с мамой очень, очень счастливы и что его мать уже едва может выносить мисс Чэпмен, и Генри говорит, что он надеется, что я решу ехать прямо в Нью-Йорк, чтобы составить компанию его матери. Потому что он думает, что в Нью-Йорке мне будет легче перевоспитывать Дороти, поскольку там сухой закон и никто не может достать ничего, что можно было бы выпить.

Так что теперь я во что бы то ни стало должна наконец решить, хочу ли я выйти замуж за Генри. Потому что я слишком хорошо знаю таких джентльменов, как мистер Споффард, чтобы выходить за них замуж, как следует при этом не подумав. Потому что Генри — из того сорта джентльменов, которые очень сильно действуют девушке на нервы, а когда джентльмену больше нечем заняться, кроме как действовать девушке на нервы, тогда и вправду может оказаться, что всему есть предел.

Потому что, когда у джентльмена есть бизнес, у него есть офис, и джентльмен должен ходить в офис. Но когда бизнес джентльмена — только смотреть на бизнес других, то джентльмен всегда на грани того, чтобы ходить взад-вперед из дома и обратно, и тогда девушка и в самом деле уже не сможет сказать, что она распоряжается своим временем. А если Генри не будет ходить туда-обратно, то этим может заняться его мать, потому что она, как мне кажется, думает, что во мне нет ничего, кроме веселья.

Так что это такая проблема, что мне кажется, я попала в весьма затруднительное положение, потому что, возможно, было бы и лучше, если бы Генри решил, что ему не следует жениться и что ему лучше передумать и отказаться от девушки, и тогда это было бы совершенно правильно, если бы девушка подала на него в суд за «нарушение обязательства».

Но я и вправду думаю, что нам с Дороти в любом случае лучше вернуться в Нью-Йорк. Так что я посмотрю, отправит ли нас мистер Эйсман обратно. Ну, то есть я хочу сказать, что я не думаю, что мистер Эйсман будет возражать, чтобы мы с Дороти вернулись в Америку, потому что, если он будет возражать, я опять начну ходить по магазинам, а это всегда заставляет мистера Эйсмана принимать любые мои условия.

Но в любом случае до возвращения в Нью-Йорк мне придется на что-то решиться. Потому что мы, девушки, и в самом деле не можем ничего с собой поделать, если у нас есть идеалы, и иногда моя душа начинает тянуться к чему-то романтическому, и я начинаю думать, что, может быть, есть в мире какое-то место, где есть джентльмен, который знает, как посмотреть на девушку и что сделать, как, например, граф Сальм, и у которого, конечно, есть деньги. А когда ум девушки начинает задумываться о таких романтических вещах, то этот ум уже не знает, выходить ли девушке за Генри или нет.

Мозги — это главное

14 июня