Джихад одинокого туриста

Неторопливая прогулка по саду заняла минут десять, закончившись на задах капитального сарая. Перебравшись через забор, из-за угла мощной развалюхи мы оглядели окрестности. С изнанки туристический рай выглядел непрезентабельно – мощенная бетонными плитами улица, переходившая у обочин в помесь слежавшегося гравия и сухой земли. Кустики зеленой и сухой травы вперемешку с булыжниками усеивали импровизированные тротуары. Заборы из ржавой сетки, с эпизодической «колючкой» поверх рабицы. За заборами начинался вал густой зелени, где уже было невозможно различить, где заканчиваются кусты и начинаются деревья. Сквозь буйную растительность местами просматривалась черепица крыш. Из достопримечательностей наличествовали открытый мусорный контейнер и массивные железные ворота с кирпичными столбами, увитые вьюном. После ворот и бака улица плавно забирала влево, ограничивая видимость полусотней метров.

Швырнув лохматую персиковую косточку на землю, я вытер пальцы о джинсы.

– Куда дальше?

Проводник вытянул руку куда-то в сторону мусорного бака. Саныч хмыкнул.

Постаравшись придать себе уверенный вид, мы вышли в проулок. У меня опять исчезло ощущение жары. Страх – универсальный кондиционер. Красную рожу Саныча тоже покинули краски, проявив на бледном, ноздреватом носу лиловые прожилки.

– Пошли, – скомандовал я, маскируя мандраж краткостью.

Не знаю, как остальным, а мне короткая прогулка по нейтральной полосе, которой и были пустые зады поселка, стоила лет пяти. Уши ловили любой шорох, глаза реагировали на скачущего воробья. Скрип камешка под ногой звучал громовым раскатом. Раз пять я был готов вскинуть автомат. Прошмыгнувшая кошка едва не стала причиной трагедии – очередь чудом осталась в стволе. Бледный Саныч, не скрываясь, водил автоматом на любой звук. Проводник просто молча потел.

Бесконечное путешествие испуганных параноиков закончилось, когда проводник сказал «здесь» и принялся ожесточенно скрестись в зеленую калитку. Ввалившись во дворик и услышав звук задвигающегося засова, мы шумно выдохнули…

Местные негромко приветствовали друг друга. Мы с Санычем обменялись облегченными взглядами – дошли, нашли. Поглядев в глаза компаньона, я увидел расширенные, как у наркомана, зрачки. Посмотрев на хозяина, я увидел еще одну пару расширенных глаз – парень тоже трусил. Как ни крути – это к нему ввалились вооруженные гости. Слава богу, темные очки делали меня бесстрастным мерзавцем. Хорошо – челюсть не трясется. Уже. Или почти. Неважно. Сейчас я невозмутимый белый мачо со стволом. Что ж, выжмем максимум из имиджа.

– Капитан? – уточнил я.

– Да, – осторожный ответ человека, не понимающего цели вопроса.

– Принеси диплом.

Оный был продемонстрирован спустя полминуты. Я с интересом повертел солидную бумагу – трехцветная печать, каллиграфия. Сурово. Из содержания понятна только дата. С тем же успехом это могло быть свидетельство курсов поваров. Нахмурясь, я передал аусвайс Санычу.

– Пойдет?

Глядя на нашу пантомиму, Себастьян Перейра занервничал еще сильнее.

– Нормально, – не моргая, подтвердил ярославский жох.

Кэп выдохнул.

– Махмуд, объясни.

Проводник затараторил с умопомрачительной скоростью. Я закурил, присматриваясь к нашему Негоро. Переходная стадия между продвинутым пляжным мальчиком и непроницаемо важным восточным мужчиной с солидным животом. Наш приобрел пузико, но не успел снять бандану. Мореплаватель прервал тарахтенье проводника, повернувшись к нам.

– Я достаточно хорошо говорю по-вашему. Что вы хотите?

– Нанять тебя и твой корабль.

– Когда?

– Сегодня ночью.

Капитан вежливо улыбнулся:

– Неудачное время.

– Для хороших денег нет плохих времен, – намекнул я.

Капитан вопросительно приподнял бровь.

– Твой корабль здесь?

Кивок. Мысленно я выдохнул – вожделенная посудина рядом.

Договориться удалось не сразу. Уточнив местонахождение, вместимость судна и степень готовности, мы приступили к жесткому торгу. Кэп, поняв, что мы хотим, уперся мертво, беспокоясь за семью, лоханку и задницу. Деньги и ствол решали не все вопросы. Похоже – тупик.

Ситуацию спасло предложение – воссоединить все, столь дорогие сердцу кэпа части жизни на судне. Это повернуло дискуссию в конструктивное русло – воображение капитана захватила мысль пересидеть заваруху в эмиграции, с солидными деньгами. А не с голой задницей, как другие.

Мы сошлись на ста семидесяти, сэкономив обществу почти восемьдесят штук. Дальше был чай в тенистой беседке, восточные сладости и прочая лабуда ни о чем. Уложившись в двадцать минут и ударив по рукам, мы, вручив небольшой задаток, откланялись, уговорившись о встрече на закате.

Глава 10

Вторник. День, 14.00.