Джим Джармуш. Стихи и музыка

Уже после того, как Нью-Йорк, колыбель хип-хопа, был захвачен Wu-Tang Clan, люди начали выяснять, кто они такие. Оказалось, что в клане состоит девять человек, которые знают друг друга с детства и выросли в районе Стейтен-Айленд – для хип-хопа терра инкогнита, в отличие от Квинса, Бруклина, Манхэттена или Бронкса. Именно там в собственной студии Wu-Tang Clan записывали на пленку все это безумие. В клане состояли продюсер RZA, диджей 4th Disciple и рэперы под изумительными прозвищами Method Man, Ol’ Dirty Bastard, U-God, Rebel Ins, Raekwon, Ghostface Killah и GZA. Они употребляли столько гонконгских боевиков 1970-х братьев Шо, что боевыми искусствами владели на уровне экспертов. И даже группу свою назвали в честь самого изящного и изощренного стиля фехтования.

На волне успеха в андеграунде Wu-Tang Clan подписали контракт с крупным лейблом BMG – не забыв включить туда пункт о полной свободе в записи сольных альбомов участников. А затем записали свой дебют, изменивший правила игры в хип-хопе: «Enter The Wu-Tang: 36 Chambers». Группа поражала своим стилистическим единством и дисциплиной, крайне удачно сочетавшимися со взрывным гвалтом музыки. На обложке альбома, вышедшего в конце 1993 года, Wu-Tang предстали в образах безликих ассасинов, облачившись в маски и робы с капюшонами. Логотип с заглавной буквой W плотно запечатлевался в сознании. И сразу же становилось понятно, что здесь и сейчас нам бросают вызов.

«Думаешь, что сможешь сразить меня своим мечом Ву-танг? К бою!» – надменно гласил семпл из грайндхауса «Убийца сёгуна» на первой же секунде альбома. Свой район Стейтен-Айленд, «забытое гетто», Wu-Tang Clan называли исключительно Шаолиньскими трущобами. Спорные слова и выражения в текстах заглушались не традиционными для рэпа выстрелами, а хлесткими свистами меча – либо громоподобными ударами кулака. А фоном служили самые бескомпромиссные и сырые биты. Никто не мог объяснить, что все это значит, но все почтительно склонялись и признавали – это сила.

За саунд в Wu отвечал RZA, или же Принс Раким, или же Бобби Диджитал, а по паспорту – Роберт Диггс. Ризза, которому на тот момент было чуть больше двадцати, как и большинство участников группы, в юности промышлял мелкими преступлениями. Но оправдательный приговор после покушения на убийство заставил его пересмотреть жизненные ориентиры. Помимо брутальных битов Ризза виртуозно владел семплами, нарезанными из старых пластинок соула и джаза. Для создания леденящей атмосферы на треках Wu-Tang ему зачастую хватало мотива из пары нот на пианино, создававшего совершенно киношный эффект. Это мастерство он использовал в полную силу в своих саундтреках к фильмам «Пес-призрак: путь самурая» и «Убить Билла». А затем пересел в режиссерское кресло и в 2012 году выпустил фильм «Железный кулак» под патронажем Квентина Тарантино.

Покрыв патиной ориентальности расхожую историю становления мужчины-подростка из неблагополучного района мегаполиса, девять парней из нью-йоркского гетто создали свою альтернативную вселенную. У нее есть собственная аура, философия и эстетика. Эта вселенная привлекает и манит, в отличие от неприглядной реальности за окном студии или за стеной кинотеатра.

Записи Wu-Tang Clan и сольные проекты их участников продаются миллионными тиражами, на них появляются самые мейнстримовые лица вроде Мэрайи Кэри или Мэри Джей Блайдж. Собственная линия одежды, видеоигры, комиксы – Wu-Tang Clan создали полноценную бизнес-модель, по которой действуют все крупные современные игроки хип-хопа, от Канье Уэста до Тимати. Однако на то она и вселенная, чтобы постоянно расширяться. В 1997 году Ризза заявлял в интервью: «Wu-Tang выпустит следующий альбом в 2000 году. А после него мы выпустим комету. Комету. Затем – землетрясение. Потом – Чуму. А дальше мы запустим Новый мир». Подобные амбиции поднимают Wu-Tang Clan над своими соратниками из хип-хопа и ставят их в один ряд с такими визионерами-афрофутуристами, как Sun Ra, Джордж Клинтон, Africa Bambataa и Ли «Скрэтч» Перри.

Илья Миллер

«Год лошади», 1997

После выхода на экраны «Года лошади» – фильма-концерта группы Нила Янга Crazy Horse – по Америке прошла волна возмущения. Впрочем, невысокая: за пределами кругов, специально интересующихся кинематографом Джармуша или музыкой Янга, картину практически никто не посмотрел. Авторитетный критик Роджер Эберт провозгласил «Год лошади» худшим фильмом года. Многие до сих пор считают его самым слабым у Джармуша.