Читаем Джим Джармуш. Стихи и музыка полностью

Инфантилизация мира джармушевского фильма, где каждый смотрит мультфильмы и верит им, будто пророчествам, превращает персонажей в детей, старающихся не нарушать правил игры, но знающих, что это всего лишь игра. Отсюда – чувство дистанции по отношению к жанру, казалось бы, предписывающему абсолютную серьезность. Недаром гангстеры оказываются бессильными перед капризным ребенком, который швыряется в них из окна игрушками, а Пес-призрак находит общий язык исключительно с девочкой Перлин (Камилла Уинбуш, впоследствии популярная телезвезда). И гангстеры, и герой следуют традициям лишь для того, чтобы было за что держаться; самим мафиози явно неуютно в имидже крутых бойцов – они одышливы, усталы, растерянны. Но аляповатый пейзаж Венеции на стене и правила «семьи» заставляют продолжать в том же духе. При том что у них даже кончились деньги на аренду помещений – боссы ютятся в подсобке китайского ресторанчика и постоянно кормят его владельца обещаниями, что вот-вот заплатят.

Пес-призрак – единственный среди них счастливый человек. Восемь лет назад мафиози по имени Луи (Джон Торми) спас его от уличных хулиганов, застрелив одного из них. Теперь Пес-призрак считает себя его вассалом и служит господину верой и правдой, убивая по его заказу. Таким образом, у его траектории есть смысл, в который он свято верит.

Одна из сквозных книг в фильме – «Расемон и другие рассказы» Рюноскэ Акутагавы; любимый рассказ героя – разумеется, первый, «В чаще», по которому и поставил свой «Расемон» Акира Куросава. Как известно, центральный прием этого текста – показ одних и тех же событий с разных точек зрения, исключающих единую объективную истину. В «Псе-призраке» этот прием проиллюстрирован единственным флешбэком: герой помнит, как Луи убил бандита, который был готов застрелить его самого, а в памяти Луи этот эпизод выглядит иначе – он стреляет в порядке самообороны, и не думая вступаться за чернокожего мальчишку. Роль тинейджера, кстати, сыграл младший брат исполнителя главной роли – Дэймон Уитакер.

Так или иначе, стержень в остальном стандартной интриги – герой-одиночка виртуозно расправляется с целым кланом неумелых противников – держится именно на абсурдной лояльности Пса-призрака Луи. Господин и убивает в финале вассала, который добровольно идет на смерть, вынув обойму из пистолета. Здесь больше влюбленности в традицию и ритуал, чем здравого смысла или действительной привязанности друг к другу: Пес-призрак обязан подчиняться собственному кодексу – так его жизнь не потеряет смысла даже в ту секунду, когда он ее лишится. В этот момент и он, и убивающий его Луи – те же дети, которые отказываются нарушить правила игры. Оба надеются, что так останутся под присмотром невидимого взрослого. Или господина.

«Если бы кто-то спросил, что такое быть самураем, можно было бы ответить так: “Самое главное – это отдаться служению своему господину и душой, и телом”»[27].

Кажущаяся игрушечность конфликта и всего сюжета фильма – ведь зрителю с самого начала ясно, что Пес-призрак сильнее и умнее горстки стариков-итальянцев, ютящихся на задворках китайского ресторана, – уравновешивается задумчивой меланхоличной интонацией. Это та же тоска по невозможности вернуть древний мир, существовавший по отчетливым правилам. Разумеется, такого мира никогда не было нигде, кроме как на страницах книг, но здесь все постоянно читают книги и верят им.

Из этой тоски красавица и дочь «крестного отца» Луиза (Триша Весси) сходится с «красавчиком Фрэнком» (Ричард Портноу), непривлекательным и неприветливым лысеющим хмырем: вроде бы принято бунтовать против властного папаши, находя романтического любовника. За неимением лучшего каждый смиряется с тем, что есть в наличии. Из той же тоски Пес-призрак убивает двух случайно встреченных на дороге охотников, заваливших черного медведя-одиночку: «А вы знаете, что в древних цивилизациях медведей считали равными людям?» – «У нас же не древняя цивилизация, мужик!» – справедливо замечает раненный в колено охотник. «Иногда древняя», – парирует Пес-призрак, стреляя ему в голову.

«Странным местом была эта старая Япония», – констатируют сразу несколько персонажей; каждый из них в эту Японию тайно влюблен. Тут они друг с другом согласны. А в остальном – так ли уж фундаментально их противостояние? Пес-призрак и мафиози не случайно так долго работали вместе, пока случайное недоразумение не заставило их охотиться друг на друга. Они – представители двух вымирающих племен, на каждое из которых Джармуш смотрит с иронией и нежностью. Впрочем, предпочитая Пса-призрака: ведь он одиночка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Кинотексты

Хроника чувств
Хроника чувств

Александр Клюге (род. 1932) — один из крупнейших режиссеров Нового немецкого кино 1970-х, автор фильмов «Прощание с прошлым», «Артисты под куполом цирка: беспомощны», «Патриотка» и других, вошедших в историю кино как образцы интеллектуальной авторской режиссуры. В Германии Клюге не меньше известен как телеведущий и литератор, автор множества книг и редкого творческого метода, позволяющего ему создавать масштабные коллажи из документов и фантазии, текстов и изображений. «Хроника чувств», вобравшая себя многое из того, что было написано А. Клюге на протяжении десятилетий, удостоена в 2003 году самой престижной немецкой литературной премии им. Георга Бюхнера. Это своеобразная альтернативная история, смонтированная из «Анны Карениной» и Хайдеггера, военных действий в Крыму и Наполеоновских войн, из великого и банального, трагического и смешного. Провокативная и захватывающая «Хроника чувств» становится воображаемой хроникой современности.На русском языке публикуется сокращенный авторизованный вариант.

Александр Клюге

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Герман. Интервью. Эссе. Сценарий
Герман. Интервью. Эссе. Сценарий

«Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин», «Хрусталев, машину!» – эти фильмы, загадочные и мощные, складываются в феномен Алексея Германа. Его кинематограф – одно из самых значительных и наименее изученных явлений в мировом искусстве последнего полувека. Из многочасовых бесед с режиссером Антон Долин узнал если не все, то самое главное о происхождении мастера, его родителях, военном детстве, оттепельной юности и мытарствах в лабиринтах советской кинематографии. Он выяснил, как рождался новый киноязык, разобрался в том, кто такие на самом деле Лапшин и Хрусталев и чего ждать от пятой полнометражной картины Германа, работа над которой ведется уже больше десяти лет. Герои этой книги – не только сам Герман, но и многие другие: Константин Симонов и Филипп Ермаш, Ролан Быков и Андрей Миронов, Георгий Товстоногов и Евгений Шварц. Между фактом и байкой, мифом и историей, кино и литературой, эти рассказы – о памяти, времени и труде, который незаметно превращается в искусство. В книгу также включены эссе Антона Долина – своеобразный путеводитель по фильмам Германа. В приложении впервые публикуется сценарий Алексея Германа и Светланы Кармалиты, написанный по мотивам прозы Редьярда Киплинга.

Антон Владимирович Долин

Биографии и Мемуары

Похожие книги