Джим Джармуш. Стихи и музыка

Бэкграунд Страммера во многом отличался от биографии как соратников по сцене, так и коллег по The Clash: у него была возможность выбирать. Он получил образование в одной из лондонских частных школ, поступил в художественный колледж, который бросил, выбрав путь музыканта. В отличие от ехидного Джонни Роттена, фронтмен The Clash, по собственному признанию, всегда больше думал о человеке и о Боге, чем о сексе и наркотиках. The Sex Pistols призывали к уничтожению существующей системы, не предлагая ничего взамен, а песни The Clash при всей суровости были вполне оптимистичными. В них содержалась надежда.

Первый одноименный альбом «The Clash» (1977) состоял из хлестких и бьющих точно в цель социальных песен, которые поначалу даже побоялись выпускать в США из-за излишней жесткости и непричесанности. Несмотря на то что в заглавной песне «White Riot» Страммер сотоварищи призывали белых парней бунтовать наравне с черными, сам Джо никогда особой физической мощью не отличался. Бытует легенда, что до основания The Clash Страммер носил менее звучное прозвище Слабак Вуди (Weedy Woody). Он страшно испугался, впервые увидев будущих соратников по группе в очереди за пособием, – музыкант подумал, что пристально изучающие его глазами гитарист Мик Джонс и басист Пол Симонон готовятся избить своего будущего вокалиста.

Тем не менее молодецкой отваги фронтмену The Clash было не занимать. Во время беспорядков в лондонском районе Ноттинг-Хилл, которые вспыхнули в ответ на жесткие действия полиции против местных карибских эмигрантов, Страммер на пару с басистом Полом Симононом пытались сжигать и перевертывать полицейские машины, а также поучаствовали в столкновении со стражами порядка, за что были арестованы.

Мощный коммерческий успех The Clash по обеим сторонам океана позволил Страммеру и его соратникам удариться в эксперименты настолько смелые, что едва ли кто-либо из панков тех лет мог себе позволить нечто подобное. К записи второго альбома «Give ‘Em Enough Rope» (1978) участники группы сразу начали готовиться на Ямайке. Свою страсть к скрещиванию стилей и экспериментам с неизвестным на следующих альбомах, «London Calling» (1979) и «Sandinista!» (1980), The Clash довели буквально до абсурда, записав по несколько песен чуть ли не во всех интересных им жанрах – от реггей, ска и даба до рокабилли, фанка и даже рэпа. С каждым шагом все дальше отходя от традиционного панк-рока, а скорее намеренно забывая о нем, Страммер сломал характерные для тех лет стереотипы о том, какую музыку стоит играть и слушать белым людям, а какую – черным.

Было бы странно, если бы при таком подходе The Clash исповедовали взгляды, отличные от космополитических, – в первых интервью Страммер открыто заявлял о своих антифашистских взглядах, что было весьма смело, учитывая значительное количество агрессивных сторонников британского Национального фронта, которые в 1970-е активно ходили на панк-концерты. Так Страммер сформулировал один из главных постулатов панка, который до сих пор остается важным отличительным маркером этой субкультуры от других.

Комфорт и лоск во время туров были, возможно, единственным, чем группа не решалась пожертвовать. Даже когда дела команды были совсем плохи, Страммер сотоварищи предпочитали останавливаться по возможности в наиболее фешенебельных отелях. Впрочем, в долговую яму музыканты тоже загоняли себя сами, принципиально не повышая стоимость билетов выше трех долларов и настаивая на том, чтобы их двойные и тройные альбомы продавались по цене одной пластинки. Все убытки, связанные со столь дружелюбной по отношению к слушателям политикой, музыканты были вынуждены компенсировать из собственного кармана. Вокалист позднего состава Sham 69 Тим В. рассказывал, что даже в последние годы жизни, когда Страммер принимал гостей у себя в особняке, облаченный в пижонский дорогой костюм, Джо никогда не задирал нос, оставаясь милым и приветливым с не столь успешными друзьями с панк-сцены.

Вскоре после выхода самого неудачного альбома группы «Cut the Crap» (1985) The Clash перестали существовать. Распад главного дела его жизни не заставил Страммера опустить руки. Напротив, он как будто решил начать жить в два раза интенсивнее прежнего. «Наступило мое бабье лето. Я понял, что популярность – это иллюзия, а все, что с ней связано, просто ничто. Сегодня я гораздо опаснее, чем раньше, потому что мне на все это наплевать», – рассказал Страммер в одном из интервью 2000 года. После 1985-го он выпустил несколько сольных пластинок, ездил в затяжные туры с The Pogues, записывал саундтреки к фильмам, снимался у Джима Джармуша и Аки Каурисмяки, последовательно собрал две новые группы The Latino Rockabilly War и The Mescaleros, дал бесчисленное количество благотворительных концертов и записался со множеством знаковых музыкантов, в том числе с Джонни Кэшем и Боно.