Джими Хендрикс. Предательство

К моему огорчению только где–то в середине концерта на сцену вышли Мич Мичелл и Билли Кокс. Билли широко улыбался и по–детски был рад, что его узнали. Мич, по–прежнему такой же худой и светловолосый, стал критически осматривать ударную установку, оказавшуюся далеко от той какой она должна быть по его представлению. В замешательстве, он подошёл к краю сцены и, обратившись к слушателям, произнёс, что, к сожалению, времени на репетицию у них почти не было. Ко всем несчастьям добавилось, что его забыли представить и многие просто не поняли, кто он такой. Но он оказался не в одиночестве — никто не узнал присоединившегося к Билли и Мичу, чтобы спеть Angel, легендарного Пола Роджерса солиста знаменитых британских групп Free и Bad Company. Но всё же ему удалось расшевелить толпу, и они подпевали ему хором.

Несколько вещей в развязном чикаго–блюз искусно исполнил на акустической гитаре одетый во всё ярко–зелёное Бадди Гай.

Я ушла, так и не дождавшись Red House Blues. В завершение концерта, как писали потом газеты, на сцене собралось девять гитаристов, которые вместе исполнили Voodoo Chile.

Алчность пожирает самою себя

Празднование в трёх городах музыки Джими для Жени прошло с большим успехом, но вскоре трон под ней загорелся. Недели праздника превратились в месяцы осады с более чем сорока свидетелями, рассказывающими каждый свою историю. Один господин, идя по коридору, сказал репортёру, что видел как Жени выбежала из зала вся в слезах и повторяла своим адвокатам:

— Мне нечего бояться суда!

В 1994 году Жени Хнедрикс–Райт выступила перед огромной аудиторией Вудстока-2 и нарисовала портрет спасительницы музыки Джими, пытающейся вместе со своим отцом выиграть этот судебный процесс, сражаясь круглые сутки со всеми этими жадными адвокатами. Теперь, десять лет спустя, когда подробности льющихся через край щедрот Жени Хендрикс–Рейнольдс циркулируют по Сиэтлу, она не кажется спасительницей — а всего лишь барышником, который свято верит в благотворительность, ограничивающуюся своим кошельком. Теперь, десять лет спустя, оказалось, что Жени не потратила ни цента на попечительскую деятельность, как доверительный собственник Фонда Эла Хендрикса. За два года, прошедшие со времени смерти Эла, ни один из бенефициариев никаких процентов не получил.

Вскоре после перехода контроля над наследием Джими из рук Лео Брантона в 1995 году в руки Эла Хендрикса с Жени, всегда находящейся под рукой, она сказала журналистам:

— Сегодня Джими вернулся домой, и мы будем заботиться о нём. Он вернулся в свою семью, где ему всегда было уютно.

Финансовые документы "семейной компании" (до недавнего времени) сохранялись в строжайшем секрете, но экстравагантный стиль жизни Жени показывал лучше всяких слов её "заботу о нём" и о "семье".

"Аморальный судебный процесс о наследии Джими Хендрикса начинается"

Таков был заголовок в Сиэтл–Пост–Интеллиджесере от 29 июня 2004 года.

Одним из первых свидетелей был заслушан Йейл Люис, специалист по интеллектуальной собственности и концертной деятельности, который привёл Эла и Жени к их "победному заключению", он давал показания о своей работе с Жени с 1993 по 1995 год. Он рассказал судье Джеффри Рэмсделлу, что даже перед заключением, Жени была заинтересована исключением Леона из завещания Эла и сделала всё, чтобы брат Джими не был вовлечён в дела Наследия ни с какой стороны.

— Она — заинтересованное лицо, — сказал Люис, — и сделала так, чтобы наследство перешло к ней по прямой линии, так же, как, по её словам, переходит у Рокфеллеров или Фордов.

Жени хотела, чтобы её четверо детей, сказал он в суде, "получили свои проценты и свою долю наследства".

Слушатели дела вздрогнули, когда услышали, что даже до получения Элом и Жени прав на наследство, она мечтала, чтобы и о её сыновьях говорили с таким же придыханием, как говорят о старой Америке — пантеоне фамилий миллиардеров.

Краткое изложение дела Леона, уместившееся на сорока трёх страницах, и предоставленное в суд его адвокатами, Робертом Дж. Каррэном, Лэнсом Л. Лоузи и Джоном П. Милем, наполнено документами, лаконично передающими положение Семьи и вводит суд в финансовые лабиринты, возникшие после основания в 1995 году Элом и Жени компании Экспириенс–Хендрикс.

Начинается это изложение словами:

"Жадность — хитра, она находит себе место там, где её не узнают. Жадность — лицемерна, она под маской помощи другим обогащает себя. Жадность — магнетизирует, она рисуется перед теми, кому следовало бы лучше разобраться в её помыслах.

Но когда жадность наталкивается на сопротивление, то она неизбежно приводит к краху. Такова природа этого порока — алчность пожирает самою себя…"

Во время процесса, который длился несколько месяцев, Роберт Дж. Каррэн, главный адвокат Леона Хендрикса, предоставил суду материалы для подробного изучения обстоятельств "пожирания алчности". Он задавал вопросы веренице свидетелей, выступающих поодиночке и группами, и проводил перекрёстный опрос, чтобы подвести всех к общему положению: