Джими Хендрикс. Предательство

И рассказала об их "путанном" родстве с Жени, которую впервые увидела, когда той было уже три года, родстве по матери, которая ушла из семьи, бросив мужа и четырёх своих старших детей.

— Жени — моя младшая сестра и я любила её, — начала рассказывать Линда, стараясь говорить настолько позитивно, насколько это возможно, говоря о президенте и исполняющем директоре компании Экспириенс–Хендрикс, даже несмотря на то, что она для сестры "стала скомканным листком в корзине для бумаг" после попытки сместить Жени с её места в начале 2004 года.

— Знаете, — сказала Линда, — Жени верит, что всё, что создано, это создано её руками — она сражается за авторские права Джими Хендрикса, которые контролирует, она делает всё, что считает нужным сделать, сама, потому что этого не делает Эл, он совершенно на это не способен.

Линде было уже около двадцати, когда она в 1968 году впервые увидела Джими Хендрикса, но её воспоминания о Джими не более чем воспоминания шестилетней девочки, какой была Жени в то время.

— Мы только и думали, как это здорово встретить его всей семьёй и одновременно испытывали несказанное чувство восторга от такой неожиданности — звезды среди нас, — сказала Линда. — Джими показался нам очень милым молодым человеком, но никто из нас не знал его в действительности.

Братья Линды стали тем самым клином, которым были расколоты отношения между сёстрами, и в отличие от неё им нашлось место в Фонде Эла Хендрикса. Члены семьи Джинка стали "исполнительным комитетом" Жени и сидели на мизерной, но твёрдой зарплате.

Ещё Линда поделилась со мной своими переживаниями относительно Боба Хендрикса.

— Он него никто никогда не слышал доброго слова, — с грустью сказала она мне. — Не могу справиться с собой, но он вызывает во мне по отношению к себе только чувство негодования, он ведёт нечестную игру, используя своё положение.

В довершение всего Линда Джинка выразила свои опасения о сложившейся несчастной ситуации — ей было больно и это было видно, хотя она и избегала плохо говорить о Жени Хендрикс, своей младшей сестре.

Совсем другого характера была двоюродная сестра Джими, Диана — она всегда отличалась резкостью своих суждений.

Ребёнком Джими недолго жил со своими младшими кузенами Дианой и Бобом в доме их родителей, в доме Пёрл и Франка, брата Элла, и я прекрасно помню, как Джими рассказывал мне о "своей маленькой двоюродной сестре Диане". Диана рассказала мне о своей последней встрече с Джими, повзрослевшим и ставшим уже рок–звездой, когда он приехал с концертом к ним в Ванкувер в 1968 году. Спустя год с небольшим, или около того, Джими несколько раз звонил Диане. В один из таких звонков Джими сказал ей, что хотел бы на время приехать в Ванкувер и "спрятаться от всех".

Диана, проработав много лет в Нью–Йорке, вернулась в родной штат, где они с мужем работали служащими в министерстве. В разговоре с ней я упомянула, что многие боятся Жени.

— Я её не боюсь, — заявила она. — Всю свою жизнь я верю в правосудие, и у меня нет страха перед Жени.

Диана надеется, что когда, наконец, эта несчастная ситуация разрешится, она сможет продолжить работу со своим двоюродным братом Леоном в благотворительном фонде Джеймса Маршалла Хендрикса, в котором они оба являются директорами.

— Мой двоюродный брат Леон, очень, очень милый человек, — сказала она мне. — Ему за пятьдесят, но только сейчас он выправил свою жизнь и в некоторых вопросах он ещё совсем ребёнок, но я всегда могу на него положиться.

Представляет интересы Линды Джинка и Дианы Хендрикс Дэвид Озгуд, молодой сиэтловский адвокат. Коллеги его уважают и при разговоре с ним я поняла, почему они, говоря со мною о нём, описывали его, как "объективного, способного и честного юриста".

— Думаю, я смогу, — сказал мне Озгуд, — добиться для Линды и Дианы смещения Жени и Боба от управления трастовыми компанями и оградить их копанию от контролирования её Жени и Бобом.

Итак, если это произойдёт, кто же возглавит Экспириенс–Хендрикс?

— В идеале, — сказал Озгуд, — тот, у кого есть опыт такой работы, кто бы смог возглавить её для общей пользы всех участников и, в первую очередь, всех членов семьи.

Казалось, он был уверен, что правосудие восторжествует.

— И это не только желание одного судьи рассмотреть все факты и обсудить все очевидные моменты этого дела, — сказал Озгуд. — Это просто стандартная процедура при рассмотрении в суде. Все участники дела имеют полное право знать о своих доходах. Это называется превышение должностных инструкций и это только означает, что вы не сможете дальше использовать своё положение, чтобы обогащать себя. Долг каждого начальника заботиться о каждом человеке, включая и себя. И если вы ставите свой интерес превыше остальных, и ваша добродетель уходит на покой, то ваш долг подать в отставку вслед за ней. Долг также ясен, как ясен закон.