Джин Грин — неприкасаемый

— Здоровый битюг, — сказал Рубинчик. — Наверное, тоже в баскет играл.

— Наверное, — сказал Джин.

Большой скат с перламутровой спиной и беззастенчиво белым пузом, слабо колыша крыльями, висел у входа в пещеру.

Едва только Джин оторвался от коралловой скалы, как скат юркнул в пещеру, но через минуту высунул из нее любопытный нос.

Глубоко вниз, в темноту уходили коралловые лабиринты, похожие на развалины таинственного дворца в джунглях.

Рубинчик, уплывший с аквалангом по этим коридорам вниз, не возвращался уже около двадцати минут. Джин начал волноваться — не случилось ли чего-нибудь: ведь несколько раз он видел сквозь заросли медленно барражирующих акул.

Наконец неутомимый доктор появился. Он выплывал снизу по бледно-розовому коралловому коридору. На его остроге билась крупная рыба. Приблизившись, он махнул рукой Джину — давай на берег!

На берегу Рубинчик всунул в руки Джину кинокамеру и попросил снять его на фоне акул по возможности ближе к этим обитателям моря. Джин отказался, сославшись на некоторую опасность такого предприятия.

— В этом как раз все дело, старичок, — сказал Рубинчик. — Представляешь, прокручу эти кадры, ведь обалдеют же мальчики и девочки.

— Нет, я не буду тебя снимать, — решительно заявил Джин.

Рубинчик задумчиво посмотрел на него.

— Мне не хотелось бы в тебе разочаровываться, старик.

Джин сплюнул в досаде.

— Ну пошли!

Под водой в обществе трех акул Рубинчик вел себя со сдержанной наглостью. Жестами он показывал Джину, как снимать, проплывал под брюхом акул, а один раз поплыл прямо на камеру рядом с одной из них, словно ведя под руку солидную даму.

На берегу Джин, чертыхаясь и смеясь, нанес Рубинчику несколько шутливых ударов по брюшному прессу. Парень этот ему определенно нравился.

— Слушай, старик, какая у тебя мускулатура потрясная! — сказал Рубинчик. — Как это ты накачался? Культуризмом занимался или изометрией?

Джин догадался, что он имеет в виду «масл билдинг», искусственное формирование атлетической фигуры.

— Я занимался по системе «Атласа», — скромно сказал он.

Глаза Рубинчика загорелись жгучим любопытством.

— Что это за система? Почему не знаю?!

«У них, наверное, нет системы «Атласа», — подумал Джин и, засмеявшись, сказал:

— Да это мы сами с ребятами придумали.

— Ты должен мне ее записать, — сказал Рубинчик. — А то, браток, от этой морской жизни у меня уже стали появляться кое-какие «соцнакопления».

Он похлопал себя по безупречному животу

— У меня нет пера, — сказал Джин.

— А это что? — Рубинчик нагнулся и выхватил из кармана лежащей на песке куртки его, Джина, страшную ручку, таящую в себе, по крайней мере, десять мгновенных смертей.

— Ух ты! Вот это фирма! — восхищенно сказал Рубинчик, крутя ручку в руках. — Где достал?

— Дай сюда! — Джин выхватил ручку.

— Да что ты такой прижимистый? — удивился Рубинчик.

— Это японский «пайлот». Купил по случаю в Риге, — сказал Джин. — С ней надо осторожно обращаться, а то выльются все чернила.

Они легли на песок в тени высокой известковой скалы совершенно фантастической формы. Джин начал записывать на клочке бумаги систему «Атласа». Писал он осторожно, стараясь не употреблять английских терминов. Марк курил и посвистывал, наслаждаясь жизнью.

— Какая у тебя родинка забавная на руке! — сказал он. — Надо же, где села, — между большим и указательным! Вот как странно распределяется меланин.

— Да, — усмехнулся Джин, — это у нас фамильная, и у отца такая была и у деда.

— Что ты говоришь? — удивился Рубинчик. — А ведь есть кретины, отрицающие генетику.

Родинку эту напаяли Джину на кисть правой руки третьего дня на Окинаве взамен устаревших капсул, что зашиваются в воротник. В случае захвата достаточно было откусить эту родинку, и наступала мгновенная смерть.

Они были совершенно одни на небольшом пляже, полумесяцем выгибающемся вокруг удивительно красивой бухты. В открытое море из этой бухты можно было попасть лишь по извилистым коридорчикам меж бесчисленных причудливых известковых скал. Кое-где между скал был виден слепящий горизонт, там иногда проходил контур крылатого сампана. Волны тихо лизали ноздреватый песок, из дырочек выбегали крошечные шустрые крабы. Тишина, идиллия, райская жизнь…

— Слушай, Жека, — проговорил Марк. — Тебе, наверно, в этом госпитале много приходится оперировать, а?

— Конечно, — ответил Джин.

— Резекцию желудка небось уже делаешь?

Джин вспомнил, что резекция желудка у американских молодых хирургов считается эталоном зрелости.

— Да, — сказал он, — я уже сделал самостоятельно восемь резекций.