Джин Грин — неприкасаемый

А на что он вообще надеялся, вторгаясь непрошеным гостем в это осиное гнездо, в эти джунгли — царство «горилл»? Теперь его начало точить запоздалое раскаяние. Ведь Лот предупреждал его, предостерегал против опрометчивого шага, а он поддался чувству ярости и гнева, встал в позу мстителя-одиночки…

Эх, нет с ним верного друга Лота! Вдвоем они расшвыряли бы этих безмозглых «горилл»!..

А сейчас остается только одна надежда — острый как бритва стилет Красавчика. Подарок неожиданной союзницы Молли…

Первая авеню, проезд Франклина Д. Рузвельта…

Базз раскрыл валявшийся на сиденье журнал «Оружие». Джин покосился на рекламу:

«Покупайте пистолет марки «дерринджер», из которого были убиты два американских президента — Авраам Линкольн и Уильям Маккинли!»

Кортеж автомашин въехал в доки, миновал ряд огромных складских зданий и пирсов, где вовсю кипела работа. На пакгаузах виднелись гигантские надписи: «Кунард», «Ллойд», «Юнайтед фрут компани», «Кубэн-Америкэн». Визжа резиной протекторов, машины резко свернули в проезд, тянувшийся вдоль обветшалых, пустых, мрачных складов, закрытых после революции на Кубе. Здесь было темно, безлюдно. Неподвижно стояли могучие краны. На всем лежал толстый слой черной копоти. У пустынного дебаркадера стояли пустые баржи.

Это был один из тысячи восьмисот доков самого большого в мире нью-йоркского порта.

Кто-то предусмотрительно распахнул высокие стальные ворота с надписью: «Кубэн шиппинг лайнз».

Высоченные пирамиды пустых ящиков вдоль стен пакгаузов напоминали небоскребы вокруг Сентрал-парка.

Красавчик первым выскочил из остановившегося посреди большого пустынного двора «роллс-ройса». От темной стены пакгауза, крытого гофрированным железом, отделилась чья-то плотная фигура с автоматом в руках.

— Хай, босс! — сипло пробурчал гангстер с автоматом.

— Хай, Орландо! Это ты нашел его? Где он?

— Следуйте за мной, босс! — блеснул золотыми зубами Орландо. — Его нашел здешний сторож и сразу свистнул нашим ребятам — штрейкбрехерам.

Рэду, Баззу и Одноглазому тоже хотелось встретиться со старым приятелем и собутыльником — Лефти Лешаковым. Они выволокли Джина из машины и поспешили с ним за вожаком. Из всех машин высыпали «гориллы» и направились за ними.

— Тут у кубинцев, — сказал Орландо, почесывая лошадиную челюсть дулом автомата, — давно отключили ток. Скажите им, босс, чтобы они подогнали сюда машины и зажгли фары, а то тут темно, как у негра в желудке.

По команде Красавчика автомобильные фары залили светом весь двор. Орландо усмехался. Стреляный волк железобетонных джунглей Нью-Йорка, он помнил знаменитые «войны банд», помнил доброе старое время, когда по таксе синдиката убийц исполнитель получал по семьдесят пять долларов за голову.

Он подошел к большому ящику, наполовину залитому цементом. Рядом стоял грузовик с пузатой белой цистерной, на которой темнела надпись: «Цемент». Конец толстого гофрированного шланга тянулся от цистерны к ящику. Двор был залит затвердевшим цементом.

— Вот он, Лефти Лешаков, — сипло сказал Орландо, ткнув дулом автомата в ящик.

Через головы и плечи «горилл» Джин увидел в свете фар наполовину погруженное в застывший цементный раствор тело Лефти Лешакова. Труп лежал лицом кверху. По лицу ползали жирные мухи. Лицо Лефти, по уши залитое цементом, давно превратилось в окаменевшую смертную маску, в каждой морщине которой кричал животный ужас.

И еще увидел Джин выколотые глаза и отрезанные или отрубленные чуть не по локоть руки. Скрюченные руки, торчавшие из цемента. И не менее семи пулевых пробоин в области сердца. Семь опаленных выстрелами в упор круглых дырок в белой рубашке Лефти Лешакова, или Анатолия Краузе, бакалавра искусств.

— Узнаете почерк, босс? — мрачно спросил Орландо.

— Да, — приглушенно ответил Красавчик. — Это почерк китайца Чарли Чинка, помощника Красной Маски. Они, верно, хотели замуровать Лефти в этом ящике и скинуть в цементном гробу на дно реки. Но потом Чарли Чинк передумал, вспомнил, что мальчишкой орудовал в «Тонг» — банде китайских гангстеров из Чайна-тауна. А у тех был обычай: выкалывать у вора глаза: не зарься, мол, на чужое добро. И отрезать руки у вора, предавшего «Тонг». Если жертва нарушила обет молчания, ей первым выстрелом стреляли в рот и засовывали в рот дохлую канарейку — символ наказания за длинный язык. Смотрите! Дабл кросс! У Лефти на груди вырезан «двойной крест» — знак предательства!

Теперь и Джин, шагнув вперед вместе с Рэдом и Баззом, увидел, что воротник рубашки у Лефти наполовину оторван, обнажена верхняя часть волосатой груди и на ней вырезан двойной крест.

— Все ясно, босс, — сказал Орландо. — Пора проучить Красную Маску и Чарли Чинка.

— Ничего не ясно, — раздраженно отозвался Красавчик. — Кто убил Гринева? Почему убили Лефти? За какое воровство, за какое предательство? Чем он заслужил свой «двойной крест»? И при чем тут Красная Маска?

— Красная Маска и Чарли Чинк пришили Лефти, — с тупым упорством прошипел Орландо. — Остальное пока неважно.