Джинн из консервной банки

– Я слышала и другое, много другого. Это все слова, лишь красивые слова, сплошная ложь. Я им не верю. Я уже не верю словам.

Он с надеждой спросил:

– Не веришь словам? А доказательствам?

– Не знаю, может быть, – в ее голосе появилось сомнение.

– Тогда знай, – воспрял духом Георгий, – у меня есть доказательство того, что я тебя люблю, а Регину ненавижу.

– Чушь! – закричала Ольга. – Ты трахался с той развратной девкой!

В ее голосе появились слезы.

– Нет! Я ее ненавижу! – закричал Георгий.

– Не верю!

– У меня есть доказательства!

– Какие? Где они?

– В роще.

Ольга изумленно посмотрела на мужа:

– В роще?! О чем ты?

– Я убил ее…

– О боже!!! – отшатнулась Ольга. – Ты изверг, просто маньяк!

– Родная, у меня не было другого выхода. Я люблю тебя, я хотел твоего ребенка. Эта тварь не оставила бы меня в покое. Она помогала мне свести счеты с отцом, но дальше наши пути расходились. В моей жизни не было места для нее.

Ольга испугалась:

– Какой кошмар! Ты ужасен! На что ты рассчитываешь? Как я могу верить тебе?

Георгий снова обхватил руками ее колени, упрямо пытаясь их поцеловать. Ольга устала отталкивать его и в конце концов сдалась, застыла. Кожей она ощущала его жаркое дыхание.

«Как он красив. Я была с ним счастлива. Как хочется, чтобы он убедил меня, но, к сожалению, это не возможно. А вдруг?» – с горечью подумала она.

Уловив ее сомнения, Георгий усилил натиск.

– Ольга, ну подумай, зачем мне тебя убивать? – со слезами на глазах закричал он. – Я с самого начала врал Регине, мне нужен был помощник. Я не собирался влюбляться в тебя, но и убивать не собирался. Зачем? Теперь, тем более. Я богат и ты богата, у нас будет ребенок, что еще нужно человеку для счастья?

Она грустно покачала головой:

– Зря стараешься. Я больше не поверю тебе. Я не могу жить с убийцей и не только из нравственных соображений. Я просто боюсь. Понимаешь? Я тебя боюсь. Ты убийца. Страшный убийца.

Георгий вдруг успокоился и поднялся с колен. Лицо его в миг стало холодным.

– Что ты собираешься предпринять? – безразлично спросил он.

Георгий приобрел вид человека, решившегося на крайность. Ольга почуяла опасность и поежилась, но все же ответила правду:

– Заявить в милицию.

Он презрительно усмехнулся:

– Это глупо и ничего не принесет.

Ольга ехидно поджала губы:

– Посмотрим.

– Дорогая, советую одуматься. Твоя затея кроме скандала ничего не принесет.

– А что ты мне предлагаешь? Жить как жили и ждать когда ты исполнишь свой приговор? Трястись от страха?

– Если хочешь, давай разведемся. Тогда не будет смысла убивать тебя.

Ольга безнадежно махнула рукой:

– Нет, нам не договориться, ничего не поможет. Даже развод. Ребенок, наш будущий ребенок дает тебе право на опекунство. Тебе и после развода захочется убить меня, чтобы завладеть всем богатством. Ты мне по-любому опасен.

– Значит ты собираешься сдать меня? – с угрозой спросил Георгий.

– Да, обязательно, и чем скорей, тем лучше. Так будет безопасней для меня.

Он с сожалением посмотрел на нее и со скорбной усталостью произнес:

– Глупая, ты сама произнесла приговор себе. Еще минуту назад можно было что-либо исправить, но теперь, к сожалению, поздно.

Ольга рванулась к двери.

– Теперь я вижу, что ты давно обрек меня на смерть, как и Регину, – с отчаянием воскликнула она. – Ты и сейчас не один. Тобой что-то движет, что-то неизвестное мне. Я чувствую, я всего лишь жертва.

Он молчал и медленно двигался ей навстречу, по пути снимая с шеи стильный узкий галстук и спокойно развязывая его.

– Не подходи, я буду кричать, – испуганно сказала Ольга и подумала: «В доме нет никого. Только я и Марина. Марина ему не помеха. Он убьет нас обеих».

Она так же медленно пятилась, выбирая момент и готовясь сорваться с места, но до двери было далеко, а в трех шагах угрожающе возвышалась могучая фигура Георгия.

– Кричи, – равнодушно ответил он. – Можешь уже начинать.

– Не дури, в доме Марина, – не слишком уверенно пригрозила она.

Он усмехнулся:

– Серьезная защита.

– Жорик, ну давай обсудим еще, – взмолилась Ольга, – может найдем альтернативу? Может я тебя прощу?

Он зловеще покачал головой:

– Поздно.

Ольга запаниковала. Ее сковал страх. В голове образовался сумбур. Невольно она залепетала, быстро и жалобно:

– Жорж, милый, как же так? Ты хочешь меня убить? Прямо сейчас? Так запросто? Так холодно? Ведь мы были счастливы. Счастливы. Я помню, помню. Это было. Я не ошибаюсь. Ты стонал от удовольствия и говорил, что я лучше всех.

– Это было, – презрительно усмехнулся он.

Ольга положила руку на живот:

– Жорж, здесь твой ребенок. И его ты хочешь убить? Жорж, а где же любовь? Где же любовь, Жорж? Ты же только что клялся, на коленях стоял.

– Не надо, дорогая, – успокоил он ее, – если ты не будешь мне мешать, я постараюсь сделать это не больно. Ты просто заснешь.

Ольга ужаснулась:

– Жорж, одумайся! Тебя посадят! Ты же первый подозреваемый! Первый и единственный!

Георгий с едва уловимой улыбкой плавно, как в замедленных кадрах, покачал головой: