Джинн из консервной банки

Марина присмотрелась, но не обнаружила ничего опасного: шея была слегка красноватой, словно после хорошего массажа.

– А что? Болит? – сердобольно поинтересовалась она.

Ольга выдохнула:

– Ужасно!

– Внешне все нормально. Ладно, надо спешить. Раздевайся.

– Зачем?

– Нельзя в таком виде идти в ванную, зацепишься за что-нибудь по пути и не заметишь. Зачем нам лишние следы крови? В случае чего, как мы объясним их происхождение? Снимай все до трусов.

– Ты же знаешь, я не ношу трусов, – напомнила Ольга.

– Нашла чем хвастаться. Все, что носишь снимай. В темпе, в темпе.

Ольга заспешила. Она стягивала с себя одежду и бросала ее Марине.

– Все! Все! Догола! – командовала та. – И тапочки давай сюда. Босиком пойдешь.

Она скомкала одежду.

– Что ты будешь с ней делать? – растеряно поинтересовалась Ольга.

– На кусочки разрежу и в канализацию отправлю. Все, теперь беги в ванну. Тщательней мойся и про волосы не забудь.

Ольга не двигалась с места.

– Что ты задумала? – испуганно спросила она.

– Беги скорей, – прикрикнула Марина. – Сейчас узнаешь.

Но та не послушалась. Нагая Ольга потерянно застыла в дверях кабинета, стыдливо прикрывая руками пышную набухшую грудь.

Марина смерила ее сердитым взглядом, покачала головой и гаркнула:

– Марш в ванну!

Ольга вздрогнула, словно от удара хлыста, и пулей вылетела из кабинета.

Через десять минут Марина, ловко орудуя феном, сушила волосы Ольги, одновременно укладывая их в прическу.

– Ну-ка, покажи, как там шея? – попросила она.

Ольга откинула назад голову и вопросительно уставилась на подругу.

– Нормально. Никаких следов, – успокоила ее Марина. – Даже удивительно.

Ольга вздохнула и запричитала:

– Мариша, что же теперь будет? Какой кошмар, в голове не укладывается, Жорж мертв, я еле жива, за что бог так меня наказывает?

– Не пойму, – рассердилась Марина, – ты сейчас о ком больше волнуешься? О себе или о Жорже? Он тебя хотел кокнуть под шум волны, – напомнила она.

– Не знаю, ничего не знаю, – промямлила Ольга. – Мне страшно. Я не способна уже соображать. Кажется, еще немного и я точно сойду с ума.

– Ты мне это брось! – прикрикнула Марина. – Даже думать не смей! Сейчас приедут менты. Я на тебя рассчитываю. Перед ментами должна предстать убитая горем, но полная печального достоинства леди, а не перепуганная полумаразматическая несостоявшаяся жертва собственного мужа-сосунка.

– Марина! – вдруг осенило Ольгу. – Ты же застрелила его! Ты! Ты!

– Слава богу, – усмехнулась та. – Наконец-то до тебя дошло. Естественно, застрелила, а что мне оставалось? Дать ему в морду я не могла. Весовые категории слишком разные.

– Но тебя же теперь судить будут, – страдала Ольга. – Это ужасно! Какой кошмар! Тебя будут судить!

Марина уставилась на подругу, как на сумасшедшую, утратившую последнюю крупицу ума.

– Меня? Судить? – переспросила она. – Еще чего не хватало. За что? Жорик совершил самоубийство. Ты же видела, что пистолет выпал из его руки.

– Ах, да, – обрадовалась Ольга и тут же запечалилась: – Но разве нам поверят?

– Это зависит исключительно от того, насколько будешь убедительна ты, – заверила Марина. – У меня на сей счет уже стали появляться сомнения. Ты, сильная баба, несешь сплошную пургу. Нашла время.

– Да, что-то я не в форме, – согласилась Ольга.

Она рассеянно посмотрела на подругу и заплакала.

– А вот это хорошо, – одобрила Марина. – Покрасневшая шея нам ни к чему, а вот красные глазки очень кстати. Пусть видят как мы горюем.

Она сложила в коробку фен, отошла в сторону и изучающе уставилась на подругу.

– Просто блеск, – одобрила она плоды своих творений. – Причесочка, – закачаешься. Волосок к волоску. Трудно будет заподозрить, что тебя десять минут назад тщательно душили.

– Опять шутишь? – рассердилась Ольга. – Как ты можешь быть такой спокойной, когда в другой комнате лежит тело убитого тобой человека?

Марина прищурила глаза:

– Слушай, зануда, тебе надо выпить.

– Да-да, – оживилась Ольга. – Точно, мне надо выпить. В прошлый раз это великолепно помогло. Выпить, как можно скорей…

После двести граммов водки Ольга немного пришла в себя, и призналась, похрустывая соленым огурчиком:

– Отпустило, но не до конца. Все равно я еще не в своей тарелке. Можно, жахну еще?

Она умоляюще уставилась на Марину.

– Нет уж, – рассердилась та, отодвигая от подруги поднос с водкой и закуской, – если жахнешь еще, то к приходу ментов точно окажешься в своей тарелке, только уже лицом, как это не раз и не два у тебя бывало. Подожди, – приказала она, – сейчас мозги заработают.

– Нет, – заупрямилась Ольга, притягивая к себе поднос. – Надо выпить еще, четверть стакана.

– Фиг с тобой, пей, – Марина безнадежно махнула рукой.

Ольга выпила водки и оптимистично воскликнула:

– А вот теперь я способна трезво воспринимать действительность.

– Значит так, – деловито приступила к инструктажу Марина, – мы сидели на террасе, любовались закатом и пили чай с мятой.

Критически осмотрев подругу, она с удовлетворением отметила, что одета и причесана Ольга безупречно. Не было в ней ничего, что могло навести на мысль о семейной ссоре.

– Время? – спросила Ольга. – Когда это было?

Марина отмахнулась: