Джинн третьего класса

Вспомнив об этом, Алек прибавил шагу. Он отогнул доску и ловко скользнул внутрь. Через секунду он, как настоящий десантник, форсировал канал. На этот раз мост не подкачал. Еще через несколько секунд Алек вскарабкался по хлипким ступенькам крана.

— Абу! — позвал он.

Ответа не было.

— Абу! — крикнул Алек и ворвался в кабину.

Он облегченно вздохнул, услышав густой храп. Абу, сжавшись в клубочек, крепко спал на столе. Алек потряс его за плечо.

— Увы мне! — пробормотал джинн, потянулся и чуть не свалился на пол.

Он дико огляделся по сторонам и удивленно тряхнул головой. Потом улыбнулся. Алек положил одеяло на стол, вытащил из кармана помятый пакет с едой и сунул его Абу.

— Шукран язилан, о Алек!

Абу мигом расправился с бутербродами, похлопал себя по животу и пожал Алеку руку.

— Знаешь, Абу, боюсь, что тебе придется пока остаться тут и никому до поры до времени не показываться.

— Почему, о Алек?! Неужели я недостоин того, чтобы на меня глядели?

— Не то чтобы недостоин… но, видишь ли…

Ну, как объяснить, что такое «нелегальный цветной иммигрант»[9] тому, кто не знает, что такое электрическая лампочка!

— Мне, Абу, надо кое с кем повидаться. Без помощи нам не обойтись.

— О да! Нам нужна помощь могущественного богача!

— Не совсем. Нам поможет один человек, который знает, что делать.

— Я в твоих руках, о Алек!

— Ладно. Я пошел. Никуда не выходи. Маасалаама!

— Маасалаама! — ответил Абу.

Алек спустился вниз и побежал через пустырь к забору, выходившему на Бонер-стрит.

Несколько минут ушло на то, чтобы сдвинуть с места доски, которые закрепил Абу, и пройти через Бонер-стрит. Алек был очень осторожен: не хотелось ему сталкиваться с мисс Моррис. Старушка как пить дать уже разболтала кому-нибудь о том, что видела днем.

Вокруг никого не было. Алек торопливо подошел к дому № 85 и увидел человеческую фигуру. Он сразу сообразил, что это миссис Уоллес, мама Рыжего. Она удобно расположилась на каменных ступеньках в окружении двух маленьких девочек в передничках и с косичками. Миссис Уоллес вязала и через дорогу переговаривалась с соседкой, которая тоже сидела на ступеньках у своего дома и штопала носки. Подойдя ближе, Алек прислушался к их разговору и замедлил шаги.

— Да, бедненький мой Рыженький! — причитала миссис Уоллес.

Соседка кивала:

— Бедный Рыжик.

— Увезли нашего Рыженького! Мы ничем не могли ему помочь.

Алек на цыпочках прошел мимо дома. Он был в ужасе. «Бедненький Рыженький… Увезли нашего Рыженького… Ничем ему не могли помочь…» Господи! Что же случилось?!

Абу обещал, что у Рыжего все будет нормально. А если он ошибся? Ничем нашему Рыженькому не помочь… «Если с Рыжим произошло что-то серьезное, — задрожал Алек, — в этом я один виноват».

— Ну, Боуден, читай свою последнюю молитву!

Алек от ужаса чуть из джинсов не выскочил. В калитке дома № 85 стоял Рыжий Уоллес, живехонький, живее не бывает. Алек хотел было дать стрекача, но между ним и Рыжим было всего несколько метров, а ведь Уоллес — отличный спортсмен. И потом, Алек ведь специально пришел с ним поговорить. А раз так, надо к нему подойти. Алек посмотрел прямо в лицо врагу, который между тем надвигался на него, как танк.

— Послушай, Рыжий…

Но Рыжий — точь-в-точь как Мохаммед Али — ударил правой. К счастью для Алека, его враг был не в лучшей форме. Кулак попал прямо по карману, в котором хранилась заветная банка. Алек согнулся в три погибели, а Рыжий взвыл от боли и поднес чудом не вывихнутую кисть ко рту.

— Так тебе и надо, Байрон Уоллес! — рассмеялся кто-то у них за спиной.

На противоположной стороне улицы стояла Евлалия. Алеку всегда приятно было на нее смотреть, а сегодня — особенно.

— Почему Байрон? — удивился он.

— Потому, что кончается на "у", — ответила Евлалия. — Его зовут Байрон Черчилль Уоллес. И кстати, — добавила она уже серьезнее, — не вздумай называть его Рыжим при маме, не то она, уж будь уверен, спустит с тебя шкуру.

Алек беспокойно огляделся. Но миссис Уоллес благодушно покачивала одну из девочек на коленях и, казалось, ничего не слышала. Соседка ушла.

— А отчего же твоя мама, когда я подошел к дому, говорила про «бедненького Рыженького»?

Евлалия расхохоталась на всю улицу.

— Это она про нашего кота! Он рыжий. Точнее, был рыжим. Сегодня Байрон пропустил школу, чтобы отвезти кота в ветлечебницу. Бедненький Рыженький!

Алек посмотрел на Рыжего, который безразлично озирался по сторонам.

— А я думал, ты болен.

Рыжий пожал плечами:

— Я проболел всю неделю. Доктор сказал, грипп. Пустяки. Что это тебя так волнует мое здоровье, Шкилетик?

— В газетах писали, что на Бонер-стрит появилась таинственная болезнь.

Рыжий презрительно фыркнул:

— Это все старушенция с первого этажа болтает. Не любит она нас.

Алек кивнул.

— Ладно! — вдруг осерчал Рыжий. — Ты зачем сюда явился?

— Поговорить с тобой и с Евлалией, — с опаской ответил Алек.

— Ах, как это лестно! — воскликнула Евлалия и засмеялась. — Смотри, будь осторожнее: мой братец терпеть не может, когда ко мне пристают.

— Заткнись! — бросил Рыжий.

Евлалия посмотрела ему прямо в глаза:

— Можешь пугать Шкилетика, но меня-то не запугаешь.