Джинны пятой стихии

Баринов помог Нине снять пальто, жестом показал, что сапоги снимать не надо, и решительно направился за Коровниковым. Нина прошла следом. В плотной атмосфере вкусных ароматов диссонансом расплывался запах пережаренного лука.

Не дожидаясь приглашения, они сели возле стола. Коровников колдовал у плиты, позвякивая ложками, крышками кастрюль, сковородкой. Наконец, закончив очередные операции, погасил горелки, вытер лоб кухонным полотенцем и присел на табуретку рядом.

— Ну, а что отвлекаться на пустяки, — словно оправдываясь и явно чувствуя себя неловко, сказал он. — А так я наварю себе полуведерную кастрюлю борща, налеплю три сотни пельменей, наготовлю два десятка котлет. Потом лишь знай разогревай!.. А потом — нас двое. Вечером внук из института придет, а у него аппетит будь здоров! Целый-то день не евши…

— А гарнир? — посмеиваясь, спросил Баринов.

Коровников засмущался еще больше.

— Господи! — Нина уже чувствовала себя здесь более или менее свободно. — Василий Петрович, неужели вы одним борщом с котлетами питаетесь?

— Извините, Нина Васильевна, — приосанясь, с достоинством ответил он. — Это в общепите пусть питаются, а люди, на мой взгляд, должны есть, а кто может себе позволить, даже вкушать. То есть при приеме пищи получать удовольствие и наслаждение, а не просто набивать себе утробу.

— Так ведь чревоугодие — грех, — заметил Баринов. — И для здоровья не полезно.

Коровников живо повернулся к нему.

— Так ведь это — когда чревоугодие, когда излишество и пресыщение. Тогда, конечно, грех и здоровью урон. А настоящая и качественная еда… она не в угоду чреву, она в угоду организму. Вот вы по поводу гарниров смеетесь… А ведь для меня борщ, котлеты и пельмени — только основа, а не вся еда. Салатик овощной или фруктовый я каждый день свежий готовлю. По утрам — творог, сметанка, кашка молочная. На гарнир картошку и капусту уважаю — в любом виде. Только не макароны, вермишели разные. Селедочку там, грибочки, огурчики… да все, что русскому человеку положено! А разносолов всяких, извините, не употребляю. Не люблю!

И он картинно развел руками.

Чем дальше, тем с большим интересом слушала его Нина.

— Василий Петрович, а как вы относитесь к вегетарианцам?

— А я к ним не отношусь, — пожал плечами Коровников.

Баринов покатился со смеху, оценив нечаянную шутку.

— Нет-нет, Нина Васильевна, вегетарианство как таковое Василий Петрович просто-напросто не понимает. Это я у него в первые же дни нашего знакомства выяснил.

— Точно так! — подтвердил Коровников. — Блажь это, по-моему. Попробуйте тигра на сене и на морковке подержать, что получится? Человек же по своей конституции животное всеядное, и кормить его надо всем, что для него съедобно. В нужной пропорции, конечно.

Разговор Нине был интересен. Знахарь, целитель и экстрасенс, фигура для нее мифическая и практически бестелесная, вроде диктора телевидения, вдруг обретал черты обыкновенного, почти прозаического человека. И одет-обут по-домашнему, в клетчатую рубашку с коротким рукавом, брюки от спортивного костюма, тапочки на босу ногу, и занят лично ей знакомым и привычным делом, и рассуждения его схожи с теми, что доводилось слушать на таких же кухнях…

Впрочем, не совсем таких же. Эта была большая и просторная, не меньше пятнадцати-шестнадцати квадратов, где нашлось место не только для холодильника, газовой плиты и кухонной мебели вдоль стенки, но и обеденного стола, и серванта, и кресла в углу около окна. В прошлый раз она подробностей не рассмотрела, просто их не видела, и сейчас с маскируемым любопытством осматривалась вокруг.

— Где родился, там и сгодился, к какой еде твои деды-прадеды привыкли, такую и ты должен есть, — философствовал Коровников, довольный наличием заинтересованных слушателей. — Всякие там ашлямфу да бешбармаки, де-воляй да жульены, сандвичи да галантины — оставьте тем, кто их придумал. Они на той еде выросли — пусть ее и едят. Ведь тоже посади их, допустим, на окрошку, ржаной хлеб да вареную телятину, через неделю пардону запросят, а через месяц, глядишь, и скапустятся. Я уж не говорю про жареную картошку на сале или пареную репу с медом. Их нутро такую еду не выдержит!

За разговором Коровников неспешно, но ловко накрывал стол. Словно по мановению ока появились соленые грузди, квашеная капуста, маринованные огурчики, и Нина не заметила даже, как перед ней вдруг оказалась тарелка с парящим, свежесваренным борщом.

— Отведайте, гости дорогие, чтоб и мне не голословным быть, и вам убедиться в моей правоте.

Не слушая отнекиваний, зачерпнул из керамического горшочка и положил каждому по ложке свежайшей сметаны, бросив короткое: «Деревенская!», достал из деревянной хлебницы уже нарезанный ржаной хлеб, проворно налил из стеклянного графинчика по стопке светло-коричневой настойки…