Джинны пятой стихии

До чего интересный человек, и уж точно — неординарный. «Стихийный философ жизни», как назвал его Баринов. Ну а что, у него вполне свое, оригинальное мировоззрение, довольно-таки стройное, осмысленное и выношенное учение, и выводы из него сделаны логичные, непротиворечивые. И жизнь свою, пожалуй, он строит сообразно собственным принципам и постулатам… Вот только, в отличие от других доморощенных философов, он адептов искать явно не склонен. Дух миссионерства, похоже, ему чужд и далек. Излагать-то свои взгляды на мир, на жизнь человеческую он излагает, но совершенно не агрессивно, не навязывая их, даже не понуждая собеседника спорить или соглашаться. Ему все равно, как сказанное будет воспринято: он-то лично прекрасно знает, что мысли его единственно верны, а все остальное — от лукавого…

Да-а, научиться бы так же спокойно и просто воспринимать окружающий мир, так же бесхитростно и трепетно относиться к жизни — насколько бы легче стало!

5

В очередную субботу Нина с утра даже не начинала домашних дел. Протерла лишь наскоро полы в кухне и в прихожей и села ждать.

Накануне Баринов попросил у нее полдня с утра для эксперимента на выезде, предупредив, чтобы оделась как для вылазки, допустим, в горы. Легко, тепло и надежно.

«Если есть желание, можете пригласить мужа, — подумав, добавил он. — Его присутствие не возбраняется, наоборот, может быть даже желательным». Только Юра наотрез отказался. Ну что ж, устает он у себя на стройке сильно, когда бы и отоспаться, как не в субботу.

…С Бариновым в машине была Лиза. Оба они оделись по-походному, словно действительно собрались покататься на лыжах в Чон-Таше. Вот только лыж на багажнике Нина не увидела. На заднем сиденье, правда, стояла пухлая спортивная сумка с торчащим трехлитровым китайским термосом.

Поехали не в сторону предгорий, а в город. Не доезжая до центра, свернули направо, петляя по узким, по-субботнему пустым улочкам. Миновали виноградники, переехали быстроток, снова въехали в частный сектор и наконец оказались на краю большой заснеженной площади, размером с пять-шесть футбольных полей. Со всех сторон ее окружали заборы частных домов, и странным казалось, что такой обширный участок может пустовать не просто в черте города, но буквально в паре километров от центра. Площадка первозданно поблескивала снежной поверхностью, лишь посредине наискосок виднелось несколько протоптанных тропинок, да местами снег испещряли редкие цепочки собачьих следов.

Совсем близко, через неширокий ряд одноэтажных домишек, серела глухая бетонная стена, окружающая территорию ТЭЦ, снабжавшей теплом и электричеством практически весь город. Три трубы, пожалуй, за сотню метров высотой каждая, дымили белыми шлейфами, которые верховым ветром относило в сторону от города, на северо-запад.

Уже неделю при ясном небе держался ночами морозец градусов десять — пятнадцать, но днем воздух прогревался почти до нуля. Вот и сейчас солнце заметно пригревало, выпавший накануне снег сверкал бело-голубыми искрами, на юге, вдали, четко вырисовывались на фоне ярко-синего неба сверкающие хребты и вершины Ала-Тоо.

«Эх, продержалась бы такая погодка до Нового года, — вздохнула про себя Нина. — Какой сегодня вкусный воздух!»

Пока женщины разминали ноги, оглядываясь по сторонам, Баринов достал из спортивной сумки что-то вроде командирской планшетки и бинокль, из багажника — десятка два метровых кольев с прицепленными красными флажками, разложил все на капоте.

— Ну что, Лизок, начнем, пожалуй! — обратился он к жене.

Лиза кивнула, забрала под мышку половину кольев и, не оглядываясь, зашагала направо по краю площади. Баринов проводил ее взглядом, обернулся к Нине.

— Значит, так, Нина Васильевна. Сейчас Лиза на своей стороне расставит через равные промежутки вешки, я — на таких же расстояниях, но на нашей. Перед вами задача: пройти челноком по всей площадке от вешки с этой стороны до вешки на той, потом выйти к следующей вешке на этой, потом снова на той и так далее. Не пропуская ни одной. Лиза будет указывать очередную вешку там, я — здесь, не собьетесь. Участок выровненный, без ям и колдобин, опасаться нечего. Снег не глубокий. Сюрпризов никаких не будет, шагайте спокойно.

— Минуточку, Павел Филиппович! — Нина позволила себе вклиниться в объяснения, тем более что он сделал паузу. — А что это за площадка?