Джинны пятой стихии

Он умудрялся и рассказывать, и есть одновременно. А Нина не могла нарадоваться на его аппетит, когда ж такое бывало — полная тарелка борща, две котлеты с горкой вермишели, даже зачерпнул пару ложек винегрета, а когда она налила ему большую чашку чая, потянулся за пряниками…

Юра слушал сына краем уха, рассеянно, занятый какими-то своими мыслями и, поев сам, поднялся из-за стола. Похлопал его по спине, сказал пару одобрительных слов и вышел из кухни.

Нина слышала, как он возится в кладовке, достает с антресоли коробки со своими инструментами и железяками, что-то там ищет.

Она отправила Сережку отдыхать, от усталости и обильной еды он совсем растекся, начал клевать носом, а сама принялась за будничную работу на кухне. Подмела пол, вымыла посуду, раздумывая, чем кормить своих мужиков не только завтра, но и на неделе. С сегодняшнего дня, по словам Баринова, у нее начались каникулы, стоит, пожалуй, внести некоторое разнообразие. Испечь, скажем, кулебяку. Или пожарить чебуреки… Полистать кулинарную книгу, что ли…

И тут на пороге появился Юра.

— Глянь, похоже, нет?

Он протянул две рамки, почти такие же, как она держала сегодняшним утром, согнутые буквой «П», только из алюминиевой проволоки толщиной почти в мизинец.

— Как их держать?

Рамки оказались чуть полегче, чем бариновские, чуть потолще, но такие же удобные, сами легли в руки. Нина еще раз примерилась, теперь уже почти со знанием дела прошлась по кухне.

— Ну, Юра, ты молодец! Мастер, честное слово. И как ты их так быстро сделал?

— Чепуха! — небрежно отмахнулся он, но было заметно, что ее слова пришлись по душе. — Было б из чего, а уж сделать…

Подражая ей, он тоже прошелся несколько раз по кухне, а потом неожиданно сказал:

— Слушай, Нин, а если мы сейчас с тобой проедем туда, ну, к теплотрассе?.. Ты мне покажешь, а я тоже попробую, а?

Чего-чего, но такого Нина явно не ожидала. Это что ж, тащиться к ТЭЦ на ночь глядя, да еще в субботу, когда троллейбусы и автобусы ходят в час по чайной ложке! И площадка та вообще где-то на задворках, а какой транспорт туда идет, и ходит ли он туда вообще… Да и устала она, признаться, первая половина дня выдалась насыщенной и физически, и эмоционально, а обед на завтра еще не готов, и убраться в доме надо, и белья на стирку накопилось…

Примерно в таком духе она и высказалась, стараясь, конечно, смягчить свои слова, но вывод напрашивался сам: делать на той площадке им сегодня нечего. Ну, если уж очень хочется, можно поехать завтра с утра. Что, поближе нельзя себя проверить? Да, скажем, прямо возле дома! Разве мало здесь под землей различных коммуникаций? И водопровод, и канализация, и газопровод, да те же самые теплотрассы! Тут, в микрорайоне, все изрыто, места живого не найти.

— Это что же, по-твоему, я посреди микрорайона буду как придурок с железяками наперевес бегать? — снова начал злиться Юрий. — Да меня первые же прохожие с ба-альшим удовольствием в психушку сдадут! Позвонят по «ноль — три» — и порядок…

— Да там, у ТЭЦ, нас с тобой раньше заберут, — не выдержав, рассмеялась Нина. — Только звонить будут «ноль — два»: мол, американских шпионов поймали! Ходят здесь с кусками проволоки, вынюхивают что-то, не иначе хотят ТЭЦ взорвать…

Юра вспыхнул, дернулся было возразить, но и до него дошел комизм возможной ситуации.

— М-да-а… — протянул он и всей пятерней поскреб затылок. — Твой-то Баринов что — махнул красной корочкой, мол, научные опыты проводим, и порядок. А нас точно заметут, как пить дать!.. Вон некий гражданин в Москве решил скуки ради поэкспериментировать, как это шпионы от «хвоста» уходят. Любознательный был, наверное, или Юлиана Семенова начитался. И начал с утра по городу мотаться: в метро двери уже закрываются, а он из вагона выпрыгнет да в поезд напротив заскочит, два троллейбуса пропустит — в третий садится, остановку проедет и почти на ходу выскочит да по проходным дворам — туда-сюда, туда-сюда…

— И что? — спросила Нина, улыбаясь, уже догадываясь, чем может закончиться очередной анекдот.

— Как — «что»? — пожал Юра плечами. — Уже к обеду взяли его, голубчика, на Лубянку.

…Поздно вечером они все же вышли, как выразился Юра, «на пробную рекогносцировку». В пятиэтажках светились редкие окна, но уличные фонари давали достаточно света, чтобы заметить возможное движение рамок.

За соседним домом начинался небольшой сквер, который тянулся до самой школы. Он, конечно, сильно зарос и одичал, но стараниями школьников выглядел вполне ухоженным, особенно по весне. И городские службы не обходили его вниманием — кое-что подсаживали, ремонтировали арыки, подсыпали гравий и ровняли дорожки, а пару-тройку лет назад основные даже заасфальтировали.

Юра властно завладел рамками, выставил их вперед и, слегка сутулясь, сосредоточенно зашагал по аллейке в глубь сквера. Нина пристроилась рядом, приотстав на полшага. Прошли один перекресток, другой… После третьего он остановился, оглянулся на Нину.

— Слушай, они что-то молчат. Не крутятся, не поворачиваются. Может, я их слишком крепко держу?

— А может, здесь ничего нет? — ответила она вопросом на вопрос.