Джип, ноутбук, прошлое

На лестничной площадке между первым и вторым этажом Руслану попался навстречу господин Рейнард Фукс, он же невезучий фокусник Игорь Оленев. Он снимал квартиру почти прямо над Лазаревичами, называл себя артистом, хотя, как казалось Руслану, целыми днями пропадал дома, потихоньку наливаясь содержимым "белоголовок". Вот и сейчас от него ощутимо попахивало.

– Добрый вечер, Игорь Петрович.

– Добрый вечер, Руслан Аркадьевич.

Безработный фокусник слегка поклонился, чуть поскользнувшись на блестящем мозаичном полу, и зашагал к выходу.

Особо известным фокусник с псевдонимом "Рейнард Фукс" никогда не был, а год назад он, по неизвестной Руслану причине, рассорился с хозяином цирка, где выступал и теперь перебивался мелкими ролями в театрах, типа "Кушать подано". На водку ему хватало.

Впрочем, подумал Руслан, надо отдать герру Рейнарду должное: выпившим его Руслан видел, а вот пьяным – нет. Плюс фокусник никогда не просил денег "в долг" и никогда даже не пытался жаловаться на жизнь, в стиле пьяных непризнанных гениев.

А вот и дверь в квартиру. Руслан нажал на черную блестящую кнопку новомодного электрического звонка.

– Добрый вечер, Руслан Аркадьевич, – открыла дверь Танюша.

Руслан скинул шубу, ловко увернувшись от попытки служанки ее принять: все-таки он еще не настолько ощутил себя "барином", чтобы без зазрения совести пользоваться служанкой.

– А где Юля?

– Юлия Николаевна у себя в комнате, пишут.

Лазаревич взмахнул рукой, как будто хотел шлепнуть девушку по круглой попке. Та увернулась, хихикнув, так как уже давно поняла, что хозяин ни к чему предосудительному склонять ее не будет.

Дверь в комнату оказалась заперта.

– Любимые мои девочки! Тук-тук-тук!

Щелкнул замок, Аня, открывшая дверь, кивнула и ушла на кресло, заниматься своими делами.

Юля сидела за столом, в кресле, одетая в костюм, подобный тому, который они купили еще в Луге, разве что темно-синий. Хотя Юля и ворчала, что напоминает сама себе Мэри Поппинс, но все равно предпочитала именно такой фасон. Джинсы и топик местные жители восприняли бы без всякого понимания. На ногах – черные колготки… вернее, чулки… хм, да, чулки…

Руслан тряхнул головой, отбрасывая воспоминания о прошлой ночи и подошел к жене.

– Пишете, значит, Юля Николаевна? Пи… Юля!

– Что? – любимая жена сделала вид, что не понимает, в чем дело.

– Это что?

Юля проследила взглядом за пальцем мужа.

– Стихи.

С краю стола действительно лежала толстая картонная папка с наклеенной бумажкой "Корней Чуковский". Пару дней назад Юля закончила переписывать все стихи покойного Корнея Ивановича, какие смогла вспомнить – а учитель начальных классов, поверьте, знает их целую уйму – и отдала перепечатать машинисту. Работа на пишущей машинке здесь считалась прерогативой исключительно мужчин. Наверное, потому, что работать на этих грохочущих монстрах могли только сильные люди. Тут пальчиками с накрашенными ноготками не поклацаешь…

– Я вижу, что стихи. А вот на стихах что?

Сверху на папке лежал пистолет. "Сэвидж", немного похожий на "парабеллум", пистолет, из которого застрелили Распутина. Не из этого самого, конечно, из того, что принадлежал Пуришкевичу…

Купил его для Юли Руслан не из-за этого, а потому, что там, где он его покупал, на тот момент из понравившегося были только "Сэвидж" и длинномордый "Браунинг" 1900 года. Браунинг Руслан взял себе, он сейчас лежал в кармане шубы. Потому что навряд ли маньяк или уличный грабитель станет ждать, пока он расстегнет на себе амуницию.

"Знания у вас, Руслан Аркадьевич, – переделал Лазаревич цитату из Камши, – как шкура у леопарда – пятнами. Вот из какого пистолета застрелили Гришку – ты помнишь, а есть ли в России кто-нибудь, кто может придумать танк – нет".

– Ты сам сказал, держать его под рукой.

Сказал, конечно… Руслан так и не сумел пока придумать, как вычислить маньяка – если это, конечно, был маньяк, а не некие флюктуации исторического потока. Как он точно помнил единственное место, где они обсуждали и Мациевича и Чуковского – фабрика Фрезе. Значит, подслушать их могли только там, а значит на роль "Русского Потрошителя" попадали все работники фабрики. И как понять, кто из них убийца, если бейджика с такой надписью не носил ни один? От тоски Руслану даже вспомнилась прочитанная в глубоком детстве история о том, как большевики вычислили того, кто сдавал информацию жандармам.

Подкинуть каждому подозреваемому дезу и посмотреть на какую отреагирует неизвестный противник? Сразу же идея натыкается на два обстоятельства. Во-первых, в подозреваемых – целая фабрика. Не будешь же подходить к каждому и этак невзначай говорить: "А вы знаете, в будущем вон тот человек станет известным еще-не-придумал-кем. Откуда я это знаю? Так ведь я… это… Просто знаю и все, короче". Во-вторых, пугает реакция убийцы. Фактически, такой дезой отправляешь человека на смерть, к чему Руслан морально готов не был.

Остается носить с собой пистолет, быть всегда рядом с женой и надеяться, что она сумеет выстрелить, если окажется с маньяком один на один.