Джо Стил

— Справедливо, — сказал Джо Стил.

Они оба одновременно отступили друг от друга.

Джо Стил был невысоким и стройным. Лев Троцкий тоже был невысоким, но имел свойственное мужчинам среднего возраста, брюшко, впрочем, не сильно большое. Уинстон Черчилль был невысоким и пухлым. Чарли не знал, что это означало, и означало ли что-нибудь вообще. Насколько он слышал, Адольф Гитлер также не мог сойти за небоскрёб. "Коротышки унаследуют Землю, или, по крайней мере, будут ею распоряжаться?" Поскольку Чарли самом не мог похвастаться высоким ростом, эта мысль ему понравилась. Винсу Скрябину, возможно, тоже.

Пока лидеры болтали, Троцкий через переводчика, их свита осторожно перемешивалась. Из русских Литвинов хорошо говорил по-английски. Он был послом "красных" в Англии, и, как выяснил Чарли, был женат на англичанке. Лазар Каган неплохо говорил на идише, который был весьма близок к немецкому, поэтому он пообщался с парой "красных" генералов.

* * *

Тем же вечером на банкете Троцкий пил водку, словно воду. Черчилль точно так же хлебал виски. У Джо Стила была только одна печень, чтобы пожертвовать ею во имя страны, и он их мужественно поддерживал. На протяжении своей жизни Чарли не был незнаком с горячительными напитками. Этим вечером он выпил достаточно, чтобы наутро об этом пожалеть. Скрябин также не отставал. Чарли удивлялся, куда у этого коротышки девалась выпивка, поскольку на нём выпитое не сказывалось. Возможно, он сливал его в пустотелый протез. Они с Литвиновым заспорили о втором фронте. Русские хотели, чтобы Англия и США высадились во Франции в 1943 году. Этого не случилось, и они до сих пор по этому поводу горячились. Как будто бы этого было мало, выяснилось, что Скрябин и Литвинов любили друг друга ещё меньше, чем Джо Стил и Троцкий.

Насколько Чарли мог судить, Черчилль оттягивал высадку на побережье Ла-Манша сильнее, чем Джо Стил. Черчилль слишком хорошо помнил кровавую баню во Франции в предыдущую войну. Ему не хотелось, чтобы Англия вновь её переживала. Тем временем, русские купались в собственной, ещё более крупной кровавой бане.

Перед тем, как, наконец, лечь спать той ночью, Чарли принял три таблетки аспирина. Проснулся он, всё равно, с бодуна. Он закинул в топку ещё аспирина и отправился в актовый зал на поиски кофе. Кухня стала настолько местной, что варила кофе по-арабски — густой, как грязь, напичканный сахаром и разлитый в крошечные чашки. Одну за другой Чарли выпил три. Он не излечился, но вкупе с маленькими таблетками и чуточкой опохмела, он вернулся в форму.

Вниз ковыляли остальные представители трёх сверхдержав, в большинстве, сильно потрёпанные. Янки, лимонники^[174], Иваны — неважно. Похмелье с силой било по каждому, кем бы он ни был. Пара пострадавших сильнее всех, передвигалась с осторожностью, словно они боялись, что у них отвалятся головы. Чарли не был столь травмирован, однако он им посочувствовал.

Когда спустился Черчилль, выглядел он свежим и цветущим. Он поприветствовал Чарли словами: "А, ирландец!" и отправился пить чай и плотно завтракать. Троцкий также не выказывал особых признаков выпитого прошлой ночью. Если хотите бодаться с русскими, нужно уметь пить. Джо Стил был мрачен и хмур, но он всегда был мрачен и хмур, так что это ничего не доказывало.

После завтрака, главы государств, а также высшие военные и политические чины, собрались вместе, чтобы решить все вопросы. Чарли не был столь крупной шишкой, чтобы его пригласили на это собрание. Он знал, зачем Джо Стил взял его с собой — чтобы написать черновик заявления, с которым он выступит после окончания конференции.

За это время он смог немного посмотреть Басру. Он купил на базаре кальян из меди и стекла. Он с высокой вероятностью переплатил раза в четыре, но вышло всё равно дёшево. Немного грязи и нищеты… Худшие из "гувервиллей" в самые тяжелые времена Депрессии были на целые мили впереди этих мест. Чарли вернулся в отель "Шатт-аль-Араб" с новым уважением к западной цивилизации.

На банкете тем вечером Скрябин прошептал ему:

— Троцкий! Это самый упрямый сукин сын в мире.

— Правда? — прошептал Чарли в ответ.

Он-то считал, что пальму первенства в этом соревновании удерживал Молоток вместе с Джо Стилом. Говорить подобные вещи было неразумно. Скрябин кивнул. Вероятно, он считал себя разумным парнем, что доказывало, что не все знали себя хорошо.

После обеда началась пьянка. Люди провозглашали тосты.

— За храбрую Красную Армию! — произнёс Джо Стил.

Все выпили.

— За героический флот США! — сказал Черчилль — он, как он сам любил упоминать, в прошлом служил во флоте.

Все снова выпили.

Троцкий встал. Он поднял стакан.

— Боже, храни короля! — по-английски произнёс он.

Водку он выпил виртуозным движением кисти. Все рассмеялись и выпили и за это.

Настала очередь Джорджа Маршалла.

— За победу! — провозгласил он и выпил с солдатским апломбом. Все последовали его примеру. Ночь обещала быть длинной.

Маршал ВВС Харрис сказал:

— Пусть американские самолёты обойдутся с Японией, как Королевские ВВС обходятся с Германией!