Джо Стил

— В общем, мы сделали так, чтобы реакционеры услышали людей. Людей, у которых не очень хороший почерк, и не самое лучшее произношение, но которые совершенно точно знают, чего хотят. Они хотят плотины и электричество в долине реки Теннеси. Вот и всё.

— Минуточку. — Чарли замер со спагетти в томатном соусе и сыре пармезан, накрученными на вилку, у самого рта. — Хотите сказать, вы подделали часть тех писем?

— Я этого не говорил. Это вы так сказали, — ответил Каган, что для любого осторожного официального лица заменяло "да".

— Ну, неудивительно, что оно идёт чисто к сведению. — Чарли был бы больше удивлён, если бы был сильнее шокирован.

Да, это дешевая уловка. Да, это грязная уловка. Нет, это не новая уловка. Вероятно, ею пользовались древние греки, царапая ногтями сообщения на черепках^[48]. Чарли нашёлся со следующим вопросом:

— Ну, и как это работает?

— Хорошо работает, премного благодарен. Послезавтра законопроект будет выпущен комитетом. И это уже не к сведению. Можете об этом писать.

— И помочь ему стать явью. — Чарли были ведомы тайные тропы, которыми, порой, двигались политики.

— Ну, может быть. Если повезёт, — мягко произнёс Каган.

— Зачем вы мне об этом рассказываете? — спросил Чарли.

— Вы нравитесь президенту, — ответил Лазар Каган. Когда Чарли издал неловкий смешок, еврей кивнул. — Да, так и есть. Он считает, вы идете к нему с открытым забралом. Именно этого он и хочет — чтобы люди приходили к нему с открытым забралом. Жаль ваш брат не поступает таким же образом.

Что именно это означает? "Угомони своего братца, и мы будем скармливать тебе хороший материал?". В любом случае, нечто похожее. Подбирая слова, Чарли произнёс:

— Майк пишет то, что пишет, вот и всё. Мы перестали указывать друг другу, что делать с тех пор, как начали бриться.

— У меня тоже есть брат. Он портной в Бейкерсфилде^[49]. Так, что, я понимаю, о чём вы, — сказал Каган. — Я лишь передаю вам мысли Джо Стила.

— Благодарю. Такие вещи полезно знать, — сказал Чарли, что, во всех смыслах, являлось правдой.

* * *

Программа долины реки Теннеси была последним важным законопроектом, принятым в ходе специальной сессии Конгресса, созванной Джо Стилом. Прошло почти всё, что предлагал президент. Хоть ни один из помощников Джо Стила этого не признал, даже не под запись, но у Чарли сложилось впечатление, что те несколько законопроектов, которые провалились, изначально подавались президентом так, чтобы они провалились. То был признак умного хитрого политика — бросить законодателям несколько тарелочек, которые они могли бы сбить, дабы они не переживали насчёт остальных.

А того, что прошло, было достаточно, и даже более. Воротилы Уолл-стрит пищали, что новые правила сдавили их, словно анаконды. Как и дорожностроительные компании, и строители плотин. Как и профсоюзные боссы, которым не нравились навязанные федеральными властями периоды "перемирия", прерывавшие их забастовки.

Какому именно быку пустили кровь — можно понять по его мычанию. Бык, которому пустили кровь, может пустить её в ответ. А вот руководители строительных компаний, которым пустили кровь, обращались к юристам. От этого было меньше кровопролития, но больше шума.

Едва на некоторых законопроектах Джо Стила успели высохнуть чернила, как федеральные судьи принялись объявлять их неконституционными. Естественно, федеральные юристы обжаловали эти решения. Чарли никогда особо не жаловал федеральных юристов, но он знал, откуда те получали приказы.

Они тоже это понимали, а также то, на чьей стороне хлеба намазано масло. Каждый, кто работал на Джо Стила, понимал, какую выгоду несёт поддержание его хорошего настроения. Апелляции, выходившие из офиса генерального прокурора, были необычайно яростными и необычайно срочными. Программы, прошедшие во время специальной сессии Джо Стила, вылетали в сторону Верховного суда так, словно ими стреляли из орудий главного калибра линкора.

Верховный суд выслушивал аргументы обеих сторон и принимался за раздумья. С самого начала века, у демократов было лишь восемь лет, чтобы самим назначать судей Верховного суда. Всё остальное время Белый Дом находился в руках республиканцев. Герберт Гувер, может, и проиграл последние выборы, но Верховному суду было плевать. Для немалого числа судей, засевших в своей келье в Капитолии, даже Гувер был опасным либералом.

Поэтому Джо Стил в их глаза представал… а, кем именно? Нет, наверное, не Троцким. Нет, наверное, не Антихристом. Опять же, возможно. Сказать, что Верховный суд с подозрением относился к любым переменам в экономической жизни страны, было бы полным пренебрежением к превосходным формам языка.

Судьи отвергли один из законопроектов, связанных с пособиями — они заявили, что таким образом федеральное правительство превышает власть. То же самое они сказали о законе, регулирующем Уолл-стрит. И то же самое они сказали о законе, который ограничивал работодателей в мерах принуждения трудящихся.