Джо Стил

Хьюи Лонг колесил по Луизиане и выступал с речами. Ему было нужно поддерживать всех в тонусе — если против него выступит его собственный штат, значит, его песенка спета. Путешествовал он с таким количеством охраны, которого хватило бы, чтобы начать маленькую войну. Против федеральных сил они бы не выстояли, но всякую шушеру разогнали. И они совершенно точно держали Луизиану в тонусе.

Всё это не пошло на пользу сенатору, когда тот выступал около городской ратуши Александрии. Снайпер, сидевший, минимум в полумиле оттуда, сделал всего один выстрел. Пуля калибром.30–06 вошла Царю-рыбе в левое ухо и вылетела, вынеся с собой половину мозгов. Умер он раньше, чем упал на мостовую.

Его телохранители сошли с ума. Часть из них побежала в том направлении, откуда был сделан выстрел. Другие начали стрелять в ту же сторону. Третья часть, в припадке горя, ужаса и ярости разрядила револьверы в толпу, которая собралась послушать Лонга. В результате стрельбы и последовавшей давки погибли двадцать человек, включая одиннадцать женщин и восьмилетнюю девочку.

Убийцу никто не поймал. Через несколько дней за обедом Луи Паппас заметил Чарли:

— Мой брат — комендор-сержант в морской пехоте.

— Правда? — произнёс Чарли с полным ртом ветчины с сыром.

— Ага. В 1918 году он был во Франции, правда, тогда он был всего лишь рядовым первого класса. Он говорит, что знает кучу ребят из Корпуса, способных сделать то, что сделал тот парень в Луизиане^[78].

— Да, ну? — сказал Чарли. Фотограф кивнул. Чарли продолжил: — Он утверждает, что билет на тот свет Хьюи выписал кто-то из отставников?

— Не. С чего ему такое говорить? Его там не было. — Луи ел ливерную колбасу с луком: бутерброд, от которого даже скунсы поджали бы хвост. — Просто так может быть.

— Как это так? — спросил Чарли. Затем он обратился к бармену. — Эй, можно мне ещё колы, пожалуйста?

* * *

Майк понимал, почему Стэн усадил его на поезд до Батон-Руж освещать похороны Хьюи Лонга. Он — репортёр, имевший репутацию противника Джо Стила. Если бы он пошёл в своей теме дальше, то это была бы уже лишь вишенка на торте, а нужен был новый торт. Джо Стил со своими подельниками уже с трудом его терпели. "Я — расходный материал", — не без гордости подумал Майк.

Похороны напомнили ему ни много ни мало, как в тех же банановых республиках провожали мёртвых военных диктаторов. Весь Батон-Руж был задрапирован чёрной тканью. Флаги США были приспущены. Иногда они висели вверх ногами — старый, очень старый морской сигнал о бедствии.

Возле Капитолия штата выстроилась очередь из порядка пары сотен тысяч одетых в чёрное людей, чтобы проститься с телом Лонга. Новенький Капитолий построили в бытность Царя-рыбы губернатором Луизианы. Старый, готический кошмар, будто сошедший со страниц романа сэра Вальтера Скотта стоял пустым и заброшенным в нескольких кварталах южнее и чуть западнее у самого берега Миссисипи. Вместе с другими журналистами Майк преодолел сорок восемь ступенек — по одной для каждого штата с надписью его названия и даты вступления — и прошёл через пятнадцатиметровые бронзовые двери в ротонду.

Гроб с Лонгом стоял в самом центре ротонды. Он был двуслойным, бронза поверх меди и имел стеклянную крышку, чтобы люди могли рассмотреть одетое в смокинг тело. Подушки, на которых покоилась голова Лонга, были аккуратно сложены с правой стороны, дабы никто не мог разглядеть разбитую правую часть его головы.

Скорбящие шли нескончаемым потоком, богатые и бедные, мужчины и женщины, белые и даже несколько негров. У некоторых был такой вид, словно они считали, что появление здесь пойдёт им на пользу. Немало человек были искренне опечалены кончиной своего эксцентричного лидера.

Как минимум четверо скорбящих обратились к журналистам со словами: "Это сделал Джо Стил". Майк ничуть не удивился бы такому раскладу, но для доказательства своих слов им нужно было взять стрелка. Пока что этого не случилось. Дух ленивости и напыщенности в Луизиане вынуждал Майка сомневаться, что они вообще смогут его поймать.

Похоронную церемонию вёл проповедник геенны огненной, серы и проклятий.

— Нас лишили солнца нашего! Нас лишили луны нашей! Вашингтон украл звёзды с неба нашего! — провозглашал этот человек. — Господь да покарает тех, кто подло убил его и кто замыслил его убийство! Они падут в озеро огненной лавы, где будут жариться вечно! Хьюи Лонг будет смотреть на них с небес и смеяться над их страданиями. Он будет смеяться, ибо он будет переведён в края блаженства!

— Верно, отец! — выкрикнули из толпы, словно дело происходило на бдении в церкви методистов-катальцев^[79].

— Усатому змию в Белом Доме не спастись, ибо слово Господне право и все дела Его верны, — продолжал священник. На это он получил ещё больше откликов, а от злого глухого ворчания волосы на затылке Майка становились дыбом. — Нет, не избежать ему суда Божьего за лживые обвинения в адрес льва Луизианы, которые и привели к смерти сенатора Лонга. Кровь на его руках, кровь, говорю я вам!