Джо Стил

— Вы их назовёте? — повторил вопрос Спрюэнс, когда Сазерленд не поспешил отвечать.

— Да, сэр. Один из них — это сенатор от Луизианы Лонг, а другой — отец Коглин.

Эти слова вызвали эффект появления ястреба, целой стаи ястребов, среди голубей. Капитану Спрюэнсу пришлось яростно колотить, призывая к порядку. Помогло несильно. Хьюи Лонг пикировался с Джо Стилом с тех самых пор, как Стил получил выдвижение, которого хотел Царь-рыба. Отец Коглин был радиоведущим из Мичигана. В политическом смысле, он стоял чуть правее Вождя Гуннов^[75], однако его слушали миллионы. Было очевидно, что der FЭhrer ему нравится больше, чем президент.

— Вы всё записали? — обратился Спрюэнс к секретарю.

— Так точно, сэр, записал. — Чиф-петти-офицер сам выглядел слегка ошеломлённым.

— Уверен, эта тема станет объектом дальнейшего расследования, — произнёс Спрюэнс. — Объявляю перерыв до двух часов пополудни, дабы представители прессы могли написать статьи и перекусить, а члены трибунала могли обсудить дальнейшую судьбу четверых человек на скамье подсудимых. — Снова раздался стук молотка.

Чарли метнулся к телефонной будке. Едва на том конце провода ему ответили, как он принялся надиктовывать статью. Вдоль ряда телефонов точно также делали с полдюжины мужчин в дешёвых костюмах и федорах. Дверцы большинства будок были открыты. Это позволило Чарли услышать, что остальные журналисты, как и он сам, говорили более чётко и ясно, чем во время обычного разговора. Они уже так делали множество раз. Как и написание статей, данный навык вырабатывался с практикой.

Когда Чарли прекратил бросать монетки и повесил трубку, двое парней за ним устроили боксёрский поединок за право говорить по телефону следующим. Он подхватил с собой Луи и направился в столовую в подвале. Прежде он ел тут только единожды. Откусив кусок сэндвича с индейкой, Чарли сразу вспомнил, почему.

Луи взял себе ростбиф, и был доволен им ничуть не больше.

— Святый Боже, Чарли! — воскликнул он с набитым ртом. — В смысле, да господи ж, мать! — Он переборол себя и проглотил кусок.

— Иначе и не скажешь, — согласился Чарли.

— Они сознались, — сказал фотограф. — В смысле, признались. Я был уверен, что они скажут Джо Стилу пойти пописать. Уверен. А они поступили иначе.

— Это точно. А ещё они ткнули пальцем в пару больших шишек, которые тоже не могут его терпеть. — Чарли продолжал жевать свой сэндвич, хоть он и был отвратителен. — И непохоже, чтобы Дж. Эдгар Гувер применил к ним третью степень допроса. Они просто начали петь.

— Как канарейки. — Луи заговорил тише. — Ты им веришь? Считаешь весь этот горячечный бред про измену правдивым?

— Я считаю, что любому, кто попытается доказать, что это не так, придётся непросто, пока сами судьи не отзовут собственные признания, — ответил Чарли.

Луи прожевал эту мысль, в буквальном и метафорическом смысле. Затем он кивнул.

— Ага, точнее и не скажешь. Готов спорить, отец Коглин сейчас откладывает кирпичи.

Слово "откладывает" тут явно нуждалось в выделении крупным кеглем.

Перед возобновлением заседания Чарли досталось не самое удачное место. Другие журналисты либо ели быстрее, либо вообще пропустили обед. Зато он очень быстро добрался до телефона. Жаловаться было не на что.

Ровно в два часа капитан Спрюэнс ударом молотка возобновил процесс.

— Мы достигли решения по этому делу, — объявил он. — Подсудимые готовы его выслушать?

Если хоть один из четверых членов Верховного суда и не был готов, виду он не подал.

— Очень хорошо, — продолжил Спрюэнс. — В силу сделанных ранее сегодня признаний, а также в силу имеющихся доказательств, доказательств, которые подсудимые не стали опротестовывать, мы признаём этих людей виновными в измене Соединённым Штатам Америки. — Он повернулся к армейским офицерам, сидящим по левую руку от него. — Это наше единогласное решение, джентльмены?

— Так точно, — хором отозвались полковник Маршалл и майоры Брэдли и Эйзенхауэр.

— Кроме того, — сказал Спрюэнс. — Мы приговариваем подсудимых к смертной казни через расстрел. — Уиллис ван Девантер обмяк в кресле, остальные сидели неподвижно. Капитан Спрюэнс вновь взглянул на офицеров. — Это наше единогласное решение, джентльмены?

— Так точно, — вместе ответили они.

Левин вскочил на ноги.

— Этот кенгуриный суд^[76], и никак иначе! Мы опротестуем решение!

— Где? В Верховном суде? — Энди Вышински за столом обвинения заливался смехом. Адвокат из АСГС уставился на него, выпучив глаза. Вышинский решил добавить масла в огонь: — Или подадите жалобу президенту?

Как же он смеялся!

Он смеялся до тех пор, пока капитан Спрюэнс не застучал молотком.

— Господин генеральный прокурор, ваше поведение неуместно.

— Виноват, сэр. — В голосе Вышински не слышалось вины. И виноватым он не выглядел. Но ржать в открытую он прекратил.

Солдаты, матросы и маршалы США увели изменников прочь. Журналисты поспешили диктовать статьи. Чарли гадал, сколько изданий выйдут с заголовком из одного слова: "СМЕРТЬ!".