Джо Стил

Кортеж отвёз президента, его помощников и журналистов, что освещали его дела, к Мемориальному концертному залу солдат и моряков, где он должен был выступить. Долго кортежу ехать не пришлось — концертный зал находился всего в четырёх кварталах к северо-востоку от отеля. Но всё равно, на тротуарах стояли люди, собравшиеся посмотреть на проезд президента. Стоял погожий весенний день, непохожий на тот ужас, с которого начинался второй срок Джо Стила.

То тут, то там, какой-нибудь мужчина, или женщина, а чаще ребёнок, размахивал американским флажком. Большая часть жиденькой толпы выглядела дружелюбно, хотя, один мужик выкрикнул вслед машине президента: "Кто убил Хьюи Лонга?". Чарли заметил, как к нему подбежал коп и пихнул его. Машина, в которой сидел Чарли, не позволила рассмотреть, что случилось, если вообще случилось, с этим горлопаном.

Концертный зал занимал целый городской квартал. Не Мэддисон Сквер Гарден, конечно, но и маленьким он не был — главный зал мог вместить более пяти тысяч человек. Да и заполнился он быстро. Не каждый день в Чаттанугу приезжает президент. Чарли задумался, приезжал ли президент в Чаттанугу чаще, чем раз в десятилетие.

Вместе с прочими журналистами он разместился на сцене. Их посадили в стороне и затемнили, дабы народ мог смотреть на человека у трибуны, а не на них. Чарли заметил низенькую, широкую деревянную приступку за трибуной. Толпа её не заметит, но так Джо Стил будет выглядеть выше, чем на самом деле. Он тихо хихикнул. Журналисты подмечали такие вещи, но обычно не писали о них. Политики должны хранить кое-какие тайны.

Репортёры также забавлялись, наблюдая за теми, кто смотрел на президента. Корреспондент "Вашингтон Пост-Хералд" из президентского пула, пихнул Чарли и прошептал:

— Глянь на того солдатика в первом ряду. Он так взволнован, что сейчас в штаны надует.

Он тоже глянул. То был молодой офицер — капитан, решил Чарли, глядя, как отсвечивал свет лампы от серебряных плашек на его плечах. Он ёрзал так, словно в штаны ему запустили ворох муравьёв. Глаза его были так широко открыты, будто он проглотил восемнадцать чашек кофе. Даже с немалого расстояния Чарли мог разглядеть белки вокруг радужки его глаз.

— А ведь Джо Стила всё ещё нет, — прошептал в ответ Чарли. — Может, он эпилептик какой-нибудь, или типа того, и готовится устроить нам представление.

— Это немного оживит обстановку, не так ли? — сказал парень из "Таймс-Хералд".

— Да буду рад если хоть что-нибудь сможет, — ответил Чарли. Он присутствовал при слишком многих речах.

Появился мэр Чаттануги, дабы поприветствовать собравшихся и президента. Вышел инженер, руководивший местной плотиной, который рассказал, какой же прекрасной она была. К сожалению, говорил он, как инженер и был настолько зануден, что мог заменить собой снотворное. Когда он остановился, народ облегчённо захлопал.

Вышел конгрессмен Сэм МакРейнольдс, который много лет представлял Чаттанугу и третий округ Теннеси. Он никак не был связан — Чарли проверил — с бывшим судьёй Джеймсом МакРейнольдсом; тот почтенный человек был родом из Кентукки. Только садист заставил бы брата или кузена казнённого им человека представлять его толпе.

Конгрессмен МакРейнольдс объявил Джо Стила.

— Он уделяет внимание Теннеси! — воскликнул МакРейнольдс так, словно объявлял о чуде Господнем. — Он уделяет внимание маленьким гражданам, забытым гражданам Теннеси. И, вот он — президент Соединённых Штатов Джо Стил!

Он так надсаживался, будто объявлял о выступлении Бинга Кросби^[109], или какого-нибудь другого популярного певца. И толпа отвечала ему, как будто так оно и было. Тот армейский капитан набил на ладонях синяки, хлопая ими. Впрочем, на трибуну вышел никакой не прилизанный, симпатичный и весёлый певец. Это был просто Джо Стил, ястребиное лицо, густые усы, чёрный костюм, который мог быть снят с вешалки где-нибудь в "Сирс"^[110].

Он оглядел аудиторию из-за трибуны. Чарли видел лежащие перед ним листы с речью, которые сидящие в зале видеть не могли. Джо Стил поднял руку. Аплодисменты стихли.

— Благодарю, — произнёс президент. — Спасибо вам большое. Приятно видеть такое напоминание, что люди переживают за меня, пускай в газетах пишут иначе. — Он вызвал несколько смешков. Подобное сухое колючее остроумие было единственным, каким он мог похвастаться. — Также очень приятно прибыть в Чаттанугу, потому что…

— Я покажу, что люди о тебе думают, кровавый ты сукин сын! — провизжал армейский капитан.

Он вскочил на ноги, выдернул из кобуры служебный пистолет и открыл стрельбу.

Чарли показалось, что "45-й" успел пролаять дважды, прежде чем агенты Секретной службы открыли ответный огонь. Он был уверен, что капитан смог выстрелить ещё раз уже после того, как его самого подстрелили. На груди его мундира проступили красные пятна. Он завалился на спину и выстрелил в последний раз, в потолок.