Джо Варвар и Чвокая Шмарь

– О, как же, как же! Рогатый Барон! Мне следовало бы догадаться!.. – заторопился он. – РОГАТЫЙ БАРОН! Клянусь, господин мой, это великая честь для нас! – Он протянул липкую руку: – Смарм-Подлиза, к твоим услугам!

Рогатый Барон величаво склонил голову.

Смарм хихикнул:

– Рогатый Барон! Надо же! Я просто ушам своим не верю! И мы не сумели устроить достойный прием такому гостю! А теперь, если господину угодно будет принять у меня этот слюнявчик и последовать за мной, то я предоставлю ему самый лучший столик в заведении. – Гном игриво подмигнул, – Он находится в весьма интересном месте, можно сказать, на линии огня! Сюда, прошу вас.

– По-моему, здесь довольно опасно, – пробормотал Бенсон, покорно плетясь за Смармом и Рогатым Бароном.

Музыка стала громче; толпа в зале безумствовала. Когда Смарм вел Рогатого Барона (в детском слюнявчике, заботливо обвязанном вокруг шеи) мимо бара, тот с интересом увидел, как огромный людоед в грязных шароварах проталкивается к стойке.

– Ну, чего тебе? – грубо спросил его бармен.

– Двойную порцию меренг с кремом, – проревел людоед.

– Сейчас будет готово, – сказал бармен. Он стряхнул густую липкую массу в большой стакан, украсил ее сверху двумя меренгами и вишенкой и влепил все это прямо в физиономию ждущего у стойки людоеда.

– Восхитительно! – причмокнул людоед и сказал чуть придушенным голосом, звонко шлепнув на стойку золотую монету: – И еще одну порцию – для тебя!

– Возражать не буду, черт побери! – воскликнул угрюмый бармен. И оглядел тех, что роились у стойки. – Следующий! – рявкнул он.

Клиенты тут же настойчиво заверещали: «Я! Я! Я! Нет, я первый! Не толкайся! А мне вон ту хорошенькую тартинку с очистками, и чтоб сверху чихнули!»

– Не угодно ли господам чего-нибудь в баре? – спросил Смарм.

– Угодно, – сказал Рогатый Барон. – Эй, бармен! – крикнул он высокомерно. – Парочку самых лучших пирожков с драченой, которыми, как говорят, славится ваше заведение!

– Сейчас получишь. Останешься доволен, ручаюсь! – прорычал бармен, и вдоль стойки пробежала волна смешков.

– Пришлешь все на верхний стол, – сказал метрдотель и повернулся к Рогатому Барону. – Сюда, пожалуйста.

Он провел его по небольшой лесенке на выступающую над залом платформу. Столик, к которому он устремился, был занят шестью ярко размалеванными гоблинками в грязных, запятнанных бальных платьях и головных уборах, напоминавших восточные тиары. Смарм быстренько их прогнал и набросил на стол грязноватую скатерку.

– Присаживайтесь, господин мой, – сказал он Рогатому Барону, ловко отодвигая стул. – Внизу скоро начнется вечернее представление.

Бенсон сел напротив – как раз в тот момент, когда над головой у него пролетели два рисовых пудинга, политые какой-то желтой гадостью. Рядом в уголке радостно пискнули два гоблина: их внезапно с ног до головы облепили земляничным и чесночным бланманже.

– Похоже, уже началось, – заметил Рогатый Барон.

– Это все пустяки, – сказал Смарм. – Вот погодите – скоро начнут летать тяжелые торты, пропитанные вином и залитые сбитыми сливками!

Официант, весь обляпанный рисовым пудингом с шоколадным соусом, принес барону и Бенсону из бара два больших пирога с драченой.

– Это подарок-приветствие. За счет заведения, – пояснил Смарм.

– Спасибо, – сказал Рогатый Барон. Взяв свой пирог, он неожиданно повернулся в Бенсону и с криком: – Вот тебе драчена в глаз! – залепил ему пирогом прямо в физиономию.

Булькая и отплевываясь, Бенсон вытер лицо слюнявчиком.

– Ах, как это мило, господин мой! – с трудом выговорил он. – Но позволь и мне! – И, подхватив свой пирог, он с неменьшей силой залепил им прямо в выжидательно подставленную физиономию Рогатого Барона.

– Есть! – воскликнул Рогатый Барон. – Выдающийся удар! Еще два пирога с драченой, – крикнул он пробегавшему мимо официанту. – И поскорее!

Когда довольный метрдотель наконец их оставил, Рогатый Барон с сияющими глазами сказал Бенсону:

– Честное слово, такие штуки заставляют меня вновь почувствовать себя молодым! – Он откинулся на спинку стула и мечтательно произнес: – Я уж и забыл, как, бывало, субботними вечерами в Гоблинтауне… М-да… В былые времена я порой так расходился, что у меня волосы клочьями в стороны летели.

Бенсон нахмурился:

– Вот как?

– Да! Разумеется, так я веселился только в те времена, когда у меня было чему разлетаться клочьями! Сейчас тебе-то небось такое и в голову не придет, на меня глядя, а ведь когда-то – в молодые годы! – я был настоящим дамским угодником!

– Да, господин мой, – сказал Бенсон, – сейчас мне такое и в голову прийти не может!

– Ах, Бенсон! – продолжал Рогатый Барон. – Во всем Гоблинтауне не нашлось бы тогда девицы, которая устояла бы перед моими чарами, уверяю тебя.

Бенсон кивнул.

– Должно быть, это было до того, как ты, господин мой, познакомился с баронессой Ингрид? – спросил он.

– Ну, естественно! – воскликнул Рогатый Барон, и в голосе его зазвучали тоскливые нотки, а взор затуманился. – Встретив Ингрид, я сразу понял, что моим веселым денькам и развлечениям вроде пирогов с драченой пришел конец.

Тут появился второй официант и радостно возвестил: