Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

В отличие от фактически желтой книжной серии/детектива/триллера/шпионского романа[246], вроде серии об агенте 007 или «Закон и порядок» — интересного, но слишком обнадеживающего, поскольку читатель уже с самого начала знает, что герои найдут правильное решение и выйдут прославленными победителями из испытания, — «Гарри Поттер», наоборот, оставляет ощущение более близкое к реальной жизни. Сюжетные повороты в саге напоминают фильмы «На глубине шесть футов» или «Сопрано», где статичность, незаконность и непредсказуемость — главные ингредиенты: люди влюбляются и расстаются, рождаются и разоряются, кто-то из персонажей умирает или с ним случается нечто непредвиденное, что создает препятствия и проблемы для мирного развертывания сюжета истории… Любой, кто читал сагу Роулинг, сразу понимает, что это относится и к ее персонажам: смерть многих дорогих людей, опасности, которым противостоишь с открытым забралом, и не ясно, выживешь ли. Постоянно сохраняется неуверенность в судьбе Гарри (хотя именно это переживание всегда сознательно и мастерски подпитывалось автором во всех интервью — Роулинг не раскрывала своего замысла до конца).

Все это привлекает читателей, порождая более сильные и положительные эмоции и реакции по сравнению с проверенными и обнадеживающими классическими формулами.

6. «Игра» сюжета

Роулинг смогла привнести богатую жизненную фактуру в свою книгу также благодаря современному интеллектуальному использованию историографии, играя с параллелями «магловского» мира. Подобную тактику она использовала сознательно, о чем свидетельствует ее заявление: «Думаю, это добавляет доверия к книгам. Полагаю, это одна из причин, почему читатели могут так легко представить себя в волшебном мире, увидеть, как он взаимосвязан с нашим миром»[247].

Профессор средневековой истории Пизанского университета Энрика Сальватори выделила актуальные аспекты жизни, которые Роулинг удалось включить в «поттериану»[248]. Сальватори, прежде всего, произвела разбор дневника Тома Реддла и сюжета «Тайной комнаты», поставив вопрос документальной достоверности. Так, в судебной истории Сириуса Блэка она подчеркнула расплывчатость и абсолютную ненадежность свидетельских показаний (очень деликатный вопрос, который критически рассматривается также самыми современными направлениями криминологии)[249].

Касательно общественного устройства магического сообщества преподавательница также подчеркнула, что оно похоже на профессиональные сообщества в нашем мире: доминирующая раса (маги) с приукрашенной версией фактов, подслащенной по сравнению с той, которую могли бы рассказать меньшинства (не забудем свирепо-диссидентский настрой гоблинов), тогда как идея экуменизма и гармонии, которую защищает доминирующий класс, далека от реализации (не забудем рабство эльфов и отвращение многих магов по отношению к маглам). Сальватори отмечает социальную тенденцию, выраженную в Фонтане Магического Братства возле Министерства магии с чудовищно-антимагловской расистской скульптурой, установленной Волан-де-Мортом в период его второго прихода к власти.

Преподавательница также отмечает проблему в области современных средств массовой информации, когда возникает разительный контраст между газетными заголовками и объективностью содержания газетных статей. Например, статьи циничной журналистки Риты Скитер печатаются в крупнейшей волшебной газете Хогвартса «Ежедневный пророк», а абсолютно правдивое интервью Гарри опубликовано в хвастливой газете «Придира».

Наконец, Сальватори подчеркивает идею параллели между тиранами Грин-де-Вальдом и Волан-де-Мортом и периодом, когда Европа была охвачена нацизмом, и обращает внимание, как кропотливо Дамблдор восстанавливает историческую правду, анализируя события и воспоминания, хранящиеся в Омуте памяти.

Часто обсуждается, является ли Роулинг подлинным литературным гением или просто превосходным автором. Помимо аргументов отдельных людей, интересно отметить, что ее методу работы присущи характерные черты мышления гения[250]. Тип мышления гения имеет четыре признака.

а. Сделать мысли видимыми

Люди калибра Леонардо да Винчи, Галилео Галилея, Альберта Эйнштейна всегда использовали язык графики, символов, рисунков, карт и диаграмм, чтобы помочь языку слов и чисел приобрести пространственно-визуальное измерение.

Как мы уже видели, Роулинг также наработала море материала, сделала наброски персонажей, заведя их списки под символами факультетов, к которым они принадлежат, таблицы для координации содержания и хронологии романов, создала такие символы, как, например, Дары Смерти.

б. Производительность