Джокер

— Итак, решено… эээ… одну минуту, графиня… — секретарь, глядя в сторону, поправил клипсу коммуникатора, выслушал что-то неслышимое для собеседницы, едва заметно кивнул и снова повернулся к ней:

— Вы не будете возражать против присутствия при вашем разговоре с его величеством великого князя Константина?

— Его императорское высочество окажет мне честь своим присутствием.

— Прекрасно. Стало быть, послезавтра в одиннадцать.

Мэри отошла к деду. Только сейчас, когда расслабившиеся пальцы закололи крохотные иголочки, она поняла, как крепко сжимала кромку берета. Теперь можно оглядеться и вспомнить, чье лицо мелькнуло в толпе, когда она шла по проходу… Стоп, уже можно не вспоминать.

— Я счастлив снова видеть вас, донья Мария! — провозгласил протолкавшийся к ним Хуан Вальдес.

Сеньор Вальдес любил поворчать по поводу своей работы, но на самом деле она ему нравилась. Восемь лет назад он прибыл на Кремль в качестве помощника военного атташе и так наладил работу своего сектора, что два года спустя занял место шефа. Никаких интриг, сеньоры! Ну, или почти никаких. Дело надо делать, а не надеяться, что все как-нибудь устроится само. Разумеется, никаких военных действий между Империей и Pax Mexicana нет и быть не может, но qui desiderat pacem, praeparet bellum, кто хочет мира — пусть готовится к войне.

Красавец и дамский угодник, светский человек и блестящий танцор, Хуан Вальдес посещал решительно все мероприятия, бывать на которых ему позволяли его статус и личное обаяние. И уж конечно большие императорские приемы занимали в списке одну из первых строчек. На таких приемах частенько бывают те, кому что-то нужно. По характеру просьбы, с которой человек обращается к императору, можно судить о его потребностях и затруднениях. А дальше — дело техники. У хорошего дипломата никогда не бывает слишком много друзей или тех, кто чем-то ему обязан. Не говоря уж о том, что сплетни — любые — это кладезь информации, которой тоже не бывает слишком много. Что только не доводилось ему слышать, запоминать и часами анализировать. И хотя жемчужины в кучах навоза находились не часто, сеньор Вальдес продолжал кропотливо искать их.

Надо сказать, что ему давненько не попадалось ничего существенного, но сегодня он был с лихвой вознагражден за вынужденную скуку последних недель. К началу приема он самым нелепым образом опоздал. Ах, эти русские женщины! Ну совершенно невозможно собраться вовремя! Графиня… но тссс, истинный кабальеро никогда не хвастается своими победами и пуще глаза оберегает честь дамы. Так или иначе, к приходу Вальдеса прием был уже в самом разгаре. Все, что он успел, это перекинуться парой слов со знакомыми и отметить, что неподалеку от входа в зал стоит адмирал флота Сазонов. Удивлению его не было предела: старый граф мероприятия такого рода не жаловал и с просьбами к императору на памяти Хуана не обращался никогда. Надо было ловить удачу за хвост, но когда распорядитель огласил имена очередных просителей, сеньор Вальдес поперхнулся. Не может быть… А вот может. Как же она изменилась… Что-о?! Внучка адмирала?! Определенно Фортуна сегодня на стороне военного атташе!

— Я счастлив снова видеть вас, донья Мария! — произнес он, и сказанное было чистой правдой.

— Я тоже рада, дон Хуан! — улыбнулась Мэри, протягивая ему руку. Должно быть, со стороны это выглядело странно: не каждый день один усыпанный орденами офицер целует руку другого усыпанного орденами офицера. Но сеньор Вальдес не собирался ограничиваться рукопожатием.

— Донья Мария, я никак не ожидал увидеть вас на Кремле, — Вальдес поднял голову, но руки Мэри не выпустил. — Я удивлен нашей встречей, но отнюдь не обстоятельствами, при которых она произошла. Еще когда мы с вами учились на Картане… ах, золотое время!.. в вас не было решительно ничего плебейского. И оставалось только гадать, какой достойный человек обратил на себя благосклонное внимание вашей прославленной матушки… Могу ли я надеяться, что вы представите меня его высокопревосходительству?

— Простите, сеньор, я несколько растеряна, вы понимаете… Дедушка, это дон Хуан Вальдес, мы учились на одном факультете Академии Свободных планет, а впоследствии возобновили знакомство во время моей службы на Санта-Марии.

Вальдес отпустил наконец ее руку, щелкнул каблуками, обменялся рукопожатием с Николаем Петровичем и снова рассыпался в комплиментах, поздравлениях и воспоминаниях. Наконец Мэри не выдержала:

— Вы изменились, дон Хуан. Когда-то вы предпочитали танцевать, а не разговаривать…

— Я и сейчас предпочитаю танцевать, графиня, но здесь, увы, не потанцуешь, а кроме того, моя работа обязывает меня к совершенно неподобающему для кабальеро многословию. Однако я надеюсь, что вы окажете честь посольству Pax Mexicana и посетите нашу традиционную фиесту в эту пятницу. Обещаю вам, что там будет много музыки, много танцев — и никаких разговоров!

— Я ничего не могу обещать вам, сеньор, — улыбнулась Мэри. — Но если мои обязательства перед другими людьми позволят мне выкроить время для танцев, я непременно буду на фиесте в посольстве.