Джокер - Фабрика героев. Джокер. Особые поручения. Игра королей

Торопливая перекомпоновка, предпринятая в подпространстве, сменилась идеальной, в ноль, балансировкой. Контур гравикомпенсации замкнут и продублирован, как и контур противометеоритной защиты. Да, корабль ослаблен, но вполне способен передвигаться в пространстве и подпространстве без посторонней помощи. Можно лететь домой… можно, да нельзя. Без маяка — нельзя, а маяка нету.

О'Нил старался изо всех сил, но одно дело привести негодную вещь в годное состояние, а совсем другое — собрать что-то из ничего. Будь у них время, можно было бы и подождать, не исключено, что рано или поздно Рори справился бы с поставленной задачей, но времени-то как раз и не было.

И дело заключалось вовсе не в жизнеобеспечении, с ним не возникало никаких проблем, да и припасов хватало с избытком. Военные корабли Российской Империи комплектовались по старому принципу — «Собрался в поход на день — возьми хлеба на неделю», так что перспектива сидеть на голодном пайке экипажу и пассажирам не грозила.

Конечно, мысли о том, каково сейчас родным и друзьям, не имеющим никаких сведений о пропавшем крейсере и мечущимся между отчаянием и надеждой, играли не последнюю роль. Но этой составляющей вполне можно было пренебречь.

Однако помимо чисто технических и эмоциональных факторов существовал фактор политический. Его и обсуждали они с Константином, уединившись в углу кают-компании.

Политика, проклятая политика… корабль наследника российского престола бесследно исчезает в окрестностях планеты-метрополии Небесной Империи, причем исчезает с явными признаками диверсии. И Лин Цзе даже оправдаться нечем, потому что единственная улика — «Москва» — пропала. Какой подарок «ястребам», которые и без такой конфетки проявляли все признаки весеннего обострения! Хорошо, если выступлениями дипломатов дело и ограничится, а если нет? Войну легче начать, чем кончить…

А ведь нельзя сбрасывать со счетов и — пусть крайне маловероятный — вариант причастности к произошедшему правящих кругов Бэйцзина. Но пока пострадавший крейсер болтается возле безымянной зеленой звезды, повлиять на события или провести качественное расследование с учетом всех данных просто невозможно. Того же Рудина допросить — как? Не с их оборудованием и навыками пытаться обойти блоки в сознании высокопоставленного офицера СБ.

Надо возвращаться, и возвращаться как можно скорее. Пока угли еще тлеют, пока не подобрались поближе умельцы с мехами, пока не раздули костер… горн… пожар… надо возвращаться. А значит, нужен маяк.

— Нет, — сказал, как отрезал, Рори О'Нил. У рыжих кожа светлая, загорает плохо, трудно, а краснеет на счет «раз». И сейчас старший техник «Москвы» был багров, как вареный рак. Не от смущения — смущаться он не умел. Ну почти. От ярости он был багров. От бессилия и стыда за это бессилие.

Четверть часа назад командир пришла к нему. Что любопытно, одна. Где она потеряла Терехова, свою молчаливую тень, и чего ей стоило организовать эту потерю, Рори решил не спрашивать. И так ясно, что немало: в списке людей, достойных доверия с точки зрения капитана Терехова, двигателист не значился. Там и всегда-то мало кто значился, а уж в последнее время…

«У нас много дел и совсем нет времени», — дернула она уголком рта, привычно освобождая кресло от посторонних предметов.

Рори обрадовался было — именно этот тестер он разыскивал уже минут двадцать, повезло, что командир забежала. Рано обрадовался.

«Мне нужен ретранслятор», — негромко, но очень отчетливо выговорила Мэри. И Рори О'Нил понял, что дело плохо.

Конечно, он мог попробовать закосить под дурачка, начать выяснять, какой-такой ретранслятор… собственно, даже попробовал. И мигом понял, что если сию же секунду не прекратит, то на собственном опыте узнает, можно ли сломать челюсть взглядом. Таким, как у командира, пожалуй, можно. И кулаки не понадобятся. Не взгляд. Кувалда.

«Рори, не разочаровывай меня. Не прикидывайся, что такой вариант не приходил тебе в голову. И даже не пытайся сделать вид, что не сможешь соорудить ретранслятор из подножного корма. Ретранслятор — не маяк».

Черт его знает, почему усилитель слабого сигнала, источником которого служил тарисситовый имплант, называли ретранслятором. Так сложилось. Называли — и все. Традиция. Такая же, как полная самодостаточность любого экипажа бельтайнских ВКС.

У всех свои способы налаживания и восстановления навигации. Кто-то пользуется скаутами, а кто-то своими головами, причем не столько даже мозгами, сколько присадками к ним. И пускай вне эксперимента этот способ не был еще использован ни разу. Главное — способ существует. И теория преподается бортинженерам, и практические занятия проводятся по изготовлению ретранслятора из имеющихся под рукой материалов. А что до цены вопроса… уж какая есть.