Джокер и Вдова

– Хорошо. Я признаю. Да! Я их убил. Всех четверых. – Вэрд задыхался от ужаса. Он тянул к ней руку, тогда как болотная жижа уже заливала его шею. Он еще ничего не понял. – Отдай меня под суд. Но вытащи… вытащи меня, Джей!

– Ты – сын столичного прокурора, Вэрд, – безжизненно ответила Джей. – Если я отдам тебя в руки правосудия, то ты выйдешь сухим из воды. Сначала тебя направят в столицу, затем запрут в какой-нибудь комфортной камере… а затем это дело забудется. Несколько тысяч ассигнаций – и ты окажешься на свободе. Нет. Я не буду тебя вытаскивать. Да уже и не смогу.

Еще один шаг вперед. Последний.

– Я обещала Лису, что накажу убийцу его брата до того, как покажется солнце. Я обещала ему, что убийца Теренса солнца не увидит. И я собираюсь выполнить свое обещание. – Она глубоко вздохнула. – Ты никогда больше не увидишь солнца, Вэрд. Ты никогда не покинешь Дирн, ненавистный тебе город. Ты останешься в этом болоте навсегда. Потому что ты – мразь. Ты расчленил тело Лерко, осквернил тело Ероха… ради повышения. Нет.

– Дж… ей…

Трясина затянула сначала его подбородок, затем рот, нос… перед тем как скрыться в болотной жиже навсегда, глаза Вдовы торжествующе блеснули.

И Джей знала почему.

– Куколка была права: ты не увезешь ее в столицу, – прошептала она.

Трясина сыто и удовлетворенно чавкнула. Ей понравилось угощение.

Стало тихо. Смолк щебет птиц. Затихло музыкальное кваканье лягушек, и даже шелест сосновых иголок и камышовых листьев будто испугался собственного присутствия.

Джей глубоко вздохнула и закрыла глаза, отпуская чувства и эмоции, которые она заперла в тот момент, когда в нее потекли мысли Вэрда. Комок в горле стал еще больше, и теперь ей было трудно дышать…

Но она не будет плакать. Только не сейчас, когда ей осталось жить считаные секунды, нет.

Джей подняла голову к небу, надеясь, что солнце успеет выглянуть из-за облаков прежде, чем она умрет. Облака были совсем тонкими, но все еще серыми. Нет. Ей не суждено увидеть, как небо окрасится в оранжево-лиловый цвет заката.

Так жаль…

Не опуская головы, она трусливо закрыла глаза, надеясь, что смерть будет быстрой.

Ничего не происходило, лишь тишина, абсолютная и громыхающая в ушах ритмом сердца, давила на грудь, заставляя комок невыплаканных слез становиться все больше.

Тебе хватило смелости убить его, но своей смерти в глаза ты посмотреть боишься?

Нет. Она не боится. Просто у ее смерти нет глаз. Только цепи.

Надо было утопить себя вслед за ним.

Нет. Сегодня она проснулась свободной от него. У них не будет общей могилы.

Зато умрете вы в один день.

Эта мысль отрезвила, заставив открыть глаза. Небо уже не было серым. Как не было и самого неба.

Он был черен настолько, что, казалось, был соткан из самой тьмы. Он был высок и очертаниями напоминал человека, облаченного в плащ. На вытянутой голове не было ни глаз, ни носа, ни рта – вместо лица был клубок из плоских полосок, которые при большом воображении можно было принять за марлевые. Черные марлевые полоски. Плечи его были узкими – меньше, чем у пятилетнего ребенка, а рук не было… вместо рук у него были цепи… и Джей видела, что они блестят.

Интересно, у него с прошлого раза смазка осталась или он опять был в депо? Не важно: дух слишком долго был привязан к артефакту и не мог полностью освободиться от него, даже сейчас следуя за его владельцем.

Джей сжала в кулаке связку ключей с брелоком-артефактом, пытаясь успокоить бьющееся сердце. Нет, она не будет вызывать оставшихся в артефакте духов, чтобы защититься. По одной простой причине: она только что нарушила закон и убила человека. Она не заслуживает жизни… и той доброты, что проявляли к ней Лис и Лейла, Пивкацкин, Роан… Логар. При мысли о Логаре стало совсем горько: сегодня утром она узнала, что любима. А теперь…

Она заслужила смерть.

Дух навис над ней всем своим длинным телом и начал медленно поднимать одну из рук-цепей. Джей смотрела на скользящие перед ее лицом сделанные из черноты звенья широкими от страха (боишься, боишься смерти, Крис!) глазами и слушала громыхающее в ушах биение своего сердца.

Губы задрожали. Нужно было как-то с этим справиться, встретить смерть достойно, смело глядя ей в глаза, но ведь у ее смерти нет глаз! Только цепи!

Цепь все поднималась и поднималась над ней, будто была бесконечной. Или это дух наслаждался сковавшим Джей ужасом и тянул время?

Теперь дрожали не только губы: Джей почувствовала, что дрожит вся, от макушки до пяток, будто ее бьет озноб. Хотя ей действительно было холодно. Холодно и страшно. Но она не двигалась с места, во все глаза вглядываясь в лицо жуткого обитателя Той Стороны.

Она всегда ненавидела духов.

Довольно символично, что она погибнет от рук… цепей одного из них, не так ли?

Грохот в ушах стоял нестерпимый, и Джей, сдавшись, зажала уши ладонями, закрыла глаза, моля небеса лишь об одном: пусть все это поскорее закончится.

Пусть ее смерть не станет бесконечной мучительной агонией, пусть она умрет быстро, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…