Джокер старого сыскаря

– Ну что, мужики, выходим на финишную прямую, – вдохновенно начал полковник. – Надеюсь, завтра в операции «Антиквар» мы поставим жирную точку. Любо мне, любо! И надеюсь, что больше никогда нам не будут морочить голову эти распроклятущие клюквенники…

– Никогда не говори «никогда», Петрович, – засмеялся Репнин. – Особенно когда работаешь с достойным соперником.

Некоторая натянутость атмосферы, вызванная непривычным пафосом слов полковника, мгновенно слетела. Игнатов тоже рассмеялся:

– Ты как всегда прав, Тимофей Кузьмич. В нашем деле зарекаться ни от чего нельзя… Эх, скорее бы взять убийц стариков, а иконы – это лишь мотив. Здесь всё сразу встанет на свои места. Миша Кротов удачно выцепил ещё одного фигуранта – небезызвестного всем вам Прыща. Вот с его-то слов я и считаю завтрашний день решающим для нас. И сейчас мы сообща должны выработать план действий. Нам сам Бог даёт последний шанс, мужики. Последний! Упустим его – тогда только…

Игнатова прервал телефонный звонок.

– Слушаю, – раздражённо бросил он в трубку. – Кто? Кротов?.. Что случилось, Миша? Так… Говори, говори… У нас совещание, сейчас включу громкую, чтобы все слышали…

Громкая связь наполнила кабинет плавающим голосом майора:

– Повторяю: телефон, с которого звонили Прыщу, установлен в той самой гостинице, где проживал Глорин. Я уже на прежнем нашем посту наблюдения. Внутрь пока не заходил. У гостиницы припаркован серебристый «Лексус». Номера с моей стороны не видно, но похожую машину я недавно видел, только пока не вспомнил где. Что мне делать, Дмитрий Петрович?

– Ничего не предпринимай. Мы сейчас решим. Ты только глаз не спускай… Слышишь? Я перезвоню. – Игнатов положил трубку и начал усиленно массировать виски. Голова побаливала с утра, а информация Кротова резко усилила эту боль. Он открыл ящик стола, выдавил из блистера таблетку и проглотил, не запивая.

– Слышали? Что делать будем? Похоже, все планы на завтра полетят в тартарары. – Игнатов снова несколько раз потёр виски. – Тимофей Кузьмич, не молчи!

– А о чём говорить-то, Петрович? Дело, похоже, серьёзное, задницей чую. Вы тут кумекайте пока насчёт завтрашнего дня, понимаешь, а нас с Олегом ты бы отпустил к Кротову на подмогу. На месте разберёмся, что к чему. Добро?

– Добро, добро! Поезжайте немедленно и держите меня в курсе.

Глава 24. Покаяние

Вскоре после свидания с Репниным Кнут, верный своему слову, явился в следственный отдел с повинной. Полковник Игнатов, уже подробно проинформированный Тимофеем Кузьмичом, готов был отпустить его домой под присмотр лейтенанта Синельникова и подписку о невыезде. Но Кнут наотрез отказался от свободы до суда. Он лишь повторил просьбу о возможности исповедаться в церкви. Полковник не возражал. Он тут же поручил Жарову организовать задержанному посещение храма. Посоветовавшись с тестем, капитан позвонил в Сосновку участковому лейтенанту Сухову и попросил его приехать в город.

…Кнут нерешительно вышел из машины участкового, остановившейся в Сосновке у ворот Троицкой церкви.

– Поведёшь или одного отпустишь? – спросил он Сухова.

– Иди один, я здесь буду ждать.

Церковь была открыта. Две старушки тщательно протирали пол намотанными на швабры тряпками. Потоптавшись у входа, Кнут перекрестился и подошёл к одной из них. Поздоровался.

– Мне бы батюшку увидеть. Где он?

Внешний вид обросшего густой щетиной Кнута, так и не сменившего одежду, полученную в башкирской деревне, если не испугал, то сильно смутил старушку. У неё невольно вырвалось:

– А на что тебе батюшка-то, мил человек?

– Нужда есть, побеседовать хочу.

– Ну, коли так, сейчас позову.

Старушка скрылась за маленькой боковой дверью, а Кнут окинул взглядом внутреннее благолепие храма. Резной в позолоте иконостас, иконы, ровные язычки огня в лампадах, несколько свечей перед Распятием; в лепном витиеватом обрамлении стены и купол украшали библейские сюжеты, написанные профессиональной рукой…

– Вы ко мне?

Неожиданно прозвучавший за спиной мягкий голос отца Константина заставил Кнута вздрогнуть. Он обернулся, поклонился священнику и ответил вопросом на вопрос:

– А можно?

– Почему бы и нет, – улыбнулся отец Константин. – Какая нужда привела вас в храм Божий? Радость или доля горемычная?

– Я бы хотел исповедаться, батюшка. Но не готовился. А всё горит во мне, нет сил терпеть…

– Раз так, на первый случай давайте просто побеседуем. Случается, и это помогает. Расскажите, что вас мучает, в каких грехах хотели бы покаяться перед Господом Богом. Может, совет какой нужен. Давайте выйдем из храма, посидим на скамеечке, я вас и послушаю.

Кнут с отцом Константином беседовали долго. Участковый успел поспать в машине, отлучиться на свой страх и риск домой пообедать, вернуться и снова подремать, а бывший зэк и священник всё о чём-то говорили и говорили… Наконец отец Константин встал, сходил в церковь и вернулся, что-то неся в руках.