Джоконда и паяц

Все это могло относиться как к Эмилии, так и к сотням других барышень. Москва большая.

«Как зовут сестру?» – спросил Лавров.

«Не скажу, – отрезал парень. – Стыдно ее подставлять. Она за меня не в ответе. Вдруг муж узнает, какой у нее брат непутевый? Позор и ей, и мне. Да и мать меня за такое по головке не погладит».

«Что ж ты за ум не возьмешься?»

Павел покосился на водителя и взъерошил русую шевелюру.

«А что значит взяться за ум? Барахлом торговать на рынке? Или с утра до вечера в офисе торчать: принеси-унеси-подай? Я свободная личность! – важно заявил он. – Я тоже, между прочим, в техникуме учился, на нефтяника. Мать заставила. Если бы не она, я бы в библиотекари пошел».

«Ты – библиотекарь?» – прыснул со смеху Лавров.

«Чего смешного-то? Я книжки люблю читать. День и ночь бы читал. Только за это деньги не платят».

«А на Севере ты чем занимался?»

«На буровой вкалывал. Тяжело, зато прибыльно. Правда, тоска заедает, сил нет. Оттого и пить начал. У меня душа тонкая… а работа грубая. Диссонанс!»

«Ого! Какие ты слова знаешь, – поразился Роман. – В книжках вычитал?»

«У меня, как у Максима Горького, свои университеты».

«Вижу, ты человек опытный, умудренный жизнью, – подтрунивал над ним начальник охраны. – Как же тебя, Паша, на грабеж потянуло?»

Пассажир помрачнел, отвернулся.

«Я не вор, – буркнул он, глядя в окно на пробегающие мимо сосны. – Я любопытный. Почему в дом полез, сам не пойму».

«Бес попутал?»

«Может, и бес…»

«Не дуйся, Паша, – примирительно сказал Лавров. – Я тебе не враг. Разобраться хочу, что у тебя на уме».

«Заскучал я. Деревенская житуха не для меня. Я все книжки, что с собой привез, перечитал и запил. Мать ругалась, отца покойного попрекала, что мне его алкогольные гены передались. Себя кляла, что за алкаша вышла. Тошно мне стало! И тут… ни с того ни с сего от спиртного отвернуло. Напрочь! Увидел бутыль с самогоном, еле успел во двор выскочить. Вывернуло прямо в малину под забором. Еле отдышался. Обедать даже не смог. Уф! Сосед ко мне пришел опохмеляться, а меня опять пополам согнуло… закрутило внутри, будто сто ежей в желудке заворочались. Он на меня глядел, глядел и говорит: на тебя, мол, поворожили, Пашка, пропал ты совсем. Я к нему с кулаками, – кто наворожил? Он клянется и божится, что не знает. Велел у матери спросить, не бегала ли она к знахарке, которая вместо Агафона. Хорошо, мать в продмаг ушла за сахаром, я остыть успел, норов свой усмирить. Потом-то кинулся, конечно, но уже без лютости. Она все отрицала».

«И ты решил сам у знахарки выпытать, ворожила она, чтоб ты пить перестал, или нет?»

То, что парень назвал Глорию знахаркой, развеселило Лаврова. Вот, оказывается, кем считают ее жители деревни.

«Выпытать не выпытать… а поглядеть больно захотелось, – признался Павел. – Я и раньше знал, что на краю леса ведьмак жил, а теперь там ведьма поселилась».

«Какая же Глория ведьма? Женщина как женщина».

«Я ни разу в жизни не видел, как ведьмы живут, – улыбнулся пассажир. – А кто ж меня в дом-то пустил бы? Вот я ночью и рискнул. Думал, заберусь внутрь, погляжу, какая она, избушка на курьих ножках! Я ничего брать не собирался, только посмотреть».

«Нехорошо вышло, – пристыдил его Роман. – Невежливо. Кто же ночью к даме врывается?»

«А она красивая… – мечтательно протянул парень. – Я бы такую полюбил…»

Автомобиль впереди резко затормозил, и Лавров чудом не врезался ему в задний бампер.

– Ч-черт!!!

Глава 12

Алина прихорашивалась перед зеркалом, когда муж подошел и шепнул ей на ушко:

– Поздравляю, дорогая!

Она быстро перебрала в уме свои праздники. День рождения еще не скоро, восьмое марта давно прошло, годовщина свадьбы – зимой.

– А что у нас сегодня?

– Ты забыла? – с напускным возмущением воскликнул супруг. – В этот день мы с тобой познакомились!

– Боже! И правда… прости, милый, у меня совсем вылетело из головы.

Алина была смущена, огорчена. Как она могла забыть такую важную для них обоих дату? Стыдно перед Мишей.

– Что ж ты не спрашиваешь, какой подарок я тебе приготовил?

– Ты купил мне подарок? – окончательно расстроилась она. – Миша, мне ужасно неловко, но я…

Он помешал ей договорить, коснувшись ее губ поцелуем.

– Это общий подарок, тебе и мне. Для нашего загородного дома. Ты же хотела большое полотно на стену в зале? Могу тебя обрадовать. Я приобрел картину художника Артынова, которому ты позируешь. Сеансы ведь уже начались?

– Сегодня вечером – первый, – промямлила она, пытаясь сохранить самообладание.

Почему ее бросило в жар, а потом в холод? Почему сердце сжалось в груди?

– Ч-что за картина? – выдавила Алина. Она гнала от себя страшную догадку, боясь услышать то, чего слышать не желала.

– Ты будешь в восторге, – радостно улыбнулся супруг. – Это нашумевшая «Венера», выставленная в галерее Строгино.

– Ве… Ве-нера? – у Алины перехватило дыхание и пересохло во рту. Ноги стали ватными и подкосились, но она устояла.

– Что с тобой? Тебе плохо? – испугался Михаил. – Принести воды?

– Н-нет…

– У тебя голова закружилась? Ты бледная. Присядь…

Он помог жене опуститься в кресло и заботливо спросил:

– Может, все-таки воды?