Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 11

«Мы ехали, — начал он, — по верхней дороге, избегая узких тропинок, и добрались до Кингсуэра в половине двенадцатого. Паром уже не ходил, и нам пришлось искать кого-нибудь, кто бы нас переправил. Мы заплатили перевозчику, чтобы он дожидался нас, и наняли в «Замке» коляску. Когда мы приехали на Черную мельницу, было уже около часу, и тьма кромешная. Я прикинул, что при южном бризе тот парень должен был добраться до места за час, ну за час с небольшим. Старик ни разу со мной не заговорил; и, пока мы еще не прибыли на место, я начал надеяться, что в конце концов мы того малого не застанем. Велев возчику остаться на дороге, мы несколько раз обошли вокруг дома, никак не могли найти дверь. Потом «то-то окликнул нас:

— Кто там?

— Джон Форд.

— Что вам нужно?

То был старый Пирс.

— Видеть Зэхери Пирса.

Высокая дверь, выходящая на веранду, где мы недавно сидели, была открыта, и мы вошли. В конце комнаты была еще дверь, через нее пробивался свет. Джон Форд подошел к ней; я остался снаружи, в темноте.

— Кто это с вами?

— Мистер Треффри.

— Пусть войдет!

Я вошел. Старик был в постели, он неподвижно лежал на подушках; рядом горела свеча. Поглядеть на него — мертвец мертвецом, только глаза живые. Странно мне было там вместе с этими двумя стариками!»

Дэн умолк, как будто прислушиваясь к чему-то, потом решительно продолжал:

«Присядьте, господа, — сказал старый Пирс, — зачем вам понадобилось видеть моего сына?

Джон Форд извинился и сказал, что ему надо поговорить с ним и что дело не терпит.

Они были очень вежливы друг с другом», — тихо заметил Дэн.

«Может, вы хотите ему что-нибудь передать через меня? — спросил Пирс.

— Нет, я должен говорить с ним лично.

— Я его отец.

— А я дед своей внучки и единственный ее защитник.

— А-а! — пробормотал старый Пирс. — Это дочка Рика Войси?

— Я хотел бы видеть вашего сына.

Старый Пирс улыбнулся. Странная у него улыбка, какая-то вкрадчивая, хитрая.

— Разве когда-нибудь знаешь, где Зэк пропадает, — сказал он. — Думаете, я заступаюсь за него? Ошибаетесь. Зэк сам за себя постоит.

— Ваш сын здесь! — заявил Джон Форд. — Я знаю. Старый Пирс бросил на нас подозрительный взгляд.

— Вы приходите в мой дом ночью, как воры, — сказал он, — и меня же пытаетесь уличить во лжи, да?

— Это ваш сын, как вор, ночью прокрался в комнату к моей внучке; именно поэтому я и желаю его видеть.

«Потом, — продолжал Дэн, — они долго молчали. Наконец Пирс сказал:

— Что-то не пойму: он, что же, поступил, как подлец?

Джон Форд ответил:

— Он на ней женится, или, клянусь богом, я убью его.

Казалось, старый Пирс, лежа неподвижно на подушках, обдумывал эти слова.

— Вы не знаете Зэка, — сказал он. — Я вам сочувствую и сочувствую дочке Рика Войси; но вы не знаете Зэка.

— Сочувствую! — простонал Джон Форд. — Он украл у меня внучку и будет за это наказан.

— Наказан! — вскричал старый Пирс. — Нас наказать нельзя, никого из нашего рода.

— Бог вас накажет, капитан Ян Пирс, вас и весь род ваш, это так же верно, как то, что я стою здесь.

Старый Пирс улыбнулся.

— Возможно, мистер Джон Форд; но только не вы, это так же верно, как то, что я лежу здесь. Вы не можете наказать его, не причинив зла себе, а этого вы никогда не сделаете.

И это сущая правда!»

Дэн продолжал дальше.

«Так вы мне не скажете, где ваш сын?

Но старый Пирс даже бровью не повел.

— Нет, — ответил он. — А теперь уходите. Я старик, лежу здесь один ночи напролет, ноги уже отказали мне, и дом не заперт; зайти может любой мерзавец; и вы думаете, я боюсь вас?

Нам нечем было крыть, и мы ушли, не проронив больше ни слова. Но старик-то! Он из головы у меня нейдет — девяносто два года и лежит вот так один-одинешенек. Кем бы он ни был, а поговаривают о нем всякое, и какой бы ни был у него сын, но он — мужчина. Дело не в его словах и не в страхе, какой он мог пережить тогда, но подумать только, что этот старикан вот так все время лежит там. Ну и мужество, ничего подобного никогда не видел…»

После этого мы сидели молча; сквозь густую листву уже пробивался рассвет. Со всех сторон раздавались шорохи, словно весь мир поворачивался во сне. Вдруг Дэн сказал:

— Он обманул меня. Я дал ему денег, чтобы он уехал я оставил ее в покое. Как вы думаете, она спит?

Он не просил участия, всякое сочувствие он счел бы за оскорбление; но он очень страдал.

— Устал, как собака, — сказал он под конец и лег на мою постель.

Сейчас уже день, я тоже устал, как собака…

V

Суббота, 6-е августа.