Джон Картер – марсианин

Удивительно, как опасность пробуждает в человеке новые силы и возможности! В этот день в потайной комнате под дворцом Салензия Олла я впервые узнал, что бой на мечах может быть настоящим искусством и какого мастерства могу достигнуть в этом искусстве я, если противником моим будет такой колдун, как Солан.

Сначала преимущество было явно на его стороне, но затем мои скрытые способности проснулись, и я начал биться. Мне и не снилось, что человек может биться так, как бился я.

Мне показалось едва ли не мировым бедствием, по крайней мере на Барсуме, где войне уделяют столько внимания, что этот блестящий, уникальный поединок произошел где-то в подвале, без единого свидетеля, который мог бы оценить его!

Я сражался за то, чтобы передвинуть стрелку, Солан – за то, чтобы помешать мне, и, хотя мы стояли не более чем в трех футах от стрелки, я не мог приблизиться к ней ни на дюйм, а он не мог ни на один дюйм сдвинуть меня назад. Так прошли первые пять минут.

Я знал, что, если в течение следующих нескольких секунд мне не удастся передвинуть стрелку, флот погибнет. Поэтому я пустил в ход все лучшие наступательные приемы. Но с таким же успехом я мог нападать на стену – Солан не трогался с места, а я сам едва не напоролся на острие его меча.

Но правда была на моей стороне, и я думаю, что это чувство всегда придает человеку большую уверенность и силу в борьбе.

У меня такая уверенность была. Когда я снова напал на Солана, я был убежден, что он должен будет повернуться, чтобы отразить мой удар. И я не ошибся – он действительно повернулся, так что большая стрелка оказалась на расстоянии вытянутой руки от меня.

Оставить грудь без защиты хотя бы на один миг означало мгновенную смерть, но риск был необходим: ведь только таким способом я мог спасти целый флот, летевший к гибели. И вот я протянул свой меч в сторону и острием его повернул большую стрелку.

Солан был так поражен и пришел в такой ужас, что забыл нанести мне удар. Вместо этого он повернулся к стрелке с громким визгом, но это был его последний крик: раньше, чем рука его дотронулась до рычага, острие моего меча пронзило его сердце.

14. Бой в тронном зале

Предсмертный крик Солана не остался без последствий: минуту спустя дюжина стражников ворвалась в комнату. К счастью, я успел так согнуть большую стрелку, что ее уже нельзя было вернуть в изначальное положение.

Я ускользнул от стражников в первый попавшийся коридор. К моему разочарованию, он оказался совершенно незнакомым.

Стражники, вероятно, слышали или догадались, куда я пошел, потому что я не пробежал и сотни шагов, как услышал за собой шум погони. Задержаться здесь и биться с этой кучкой людей, когда в городе шло большое сражение! Там я был гораздо нужнее! Мне было страшно досадно.

Погоня все приближалась, и так как я совсем не знал дороги, то вскоре понял, что меня все равно нагонят, если мне не удастся где-нибудь спрятаться. Я хотел дать преследователям пройти, а затем вернуться в башню той дорогой, которой пришел, или, если возможно, пробраться на городские улицы.

Коридор круто поднимался вверх, а затем шел прямо. Он был хорошо освещен, и, если бы мои преследователи добрались до этого места, они неминуемо увидели бы меня – я уже не смог бы скрыться.

По обе стороны коридора начинались ряды одинаковых дверей, и я попробовал войти наудачу в первую из них. Я очутился в небольшой, богато обставленной комнате, которая, очевидно, служила прихожей перед каким-нибудь приемным залом дворца.

Напротив была другая дверь, задрапированная тяжелым занавесом, и из-за нее доносился шум голосов. Я прошел через комнату и, раздвинув занавес, заглянул в зал.

Передо мной оказалась группа человек в пятьдесят придворных, нарядно одетых, стоявших перед троном, на котором сидел Салензий Олл. Джеддак джеддаков обращался с речью к своим подданным.

– Назначенный час пришел, – услышал я, подойдя к занавесу, – и хотя враги Окара в стенах города, ничто не остановит воли Салензия Олла! От большой церемонии придется отказаться, чтобы не снимать ни одного лишнего человека с позиций, и только пятьдесят свидетелей, требуемых обычаем, будут присутствовать на провозглашении новой королевы Окара. Через несколько минут мы все вернемся на поле битвы, а новая королева сможет с высоты башни взирать на уничтожение своих бывших соотечественников и на величие своего повелителя.

Затем, повернувшись к одному из придворных, он тихим голосом отдал ему какой-то приказ.

Придворный поспешил к небольшой двери в дальнем конце зала и, широко распахнув ее, торжественно провозгласил:

– Дорогу Дее Торис, будущей королеве Окара!

В дверях появились два дюжих стражника, тащивших за собой отбивающуюся «невесту». Руки несчастной были закованы за спиной, очевидно, для того чтобы предотвратить самоубийство. Ее растрепавшиеся волосы и тяжелое дыхание доказывали, что, несмотря на цепи, она оказывала своим палачам нечеловеческое сопротивление.