Джон Картер – марсианин

Я молча ощупывал в темноте поверхность стены и наткнулся на кнопку, которая на Марсе обыкновенно заменяет наши дверные ручки.

Осторожно нажал и с удовольствием заметил, что дверь медленно открылась. Перед нами появилось тускло освещенное помещение, насколько мы могли видеть, пустое.

Я молча распахнул дверь и шагнул в комнату. Тарс Таркас последовал за мной. С минуту мы стояли молча, озираясь, как вдруг легкий шум позади заставил меня оглянуться. К моему изумлению, дверь с легким стуком захлопнулась, как бы закрытая невидимой рукой.

Немедленно подскочил я к двери, чтобы открыть ее снова. В жутком движении створки и в напряженном тяжелом безмолвии комнаты было что-то угрожающее и зловещее. Напрасно мои пальцы царапали дверь, напрасно глаза искали кнопку, чтобы отворить, – дверь не поддавалась. И внезапно в пустой комнате, скрытой в недрах золотой скалы, прозвучал жестокий и издевательский смех.

3. Таинственная комната

Мы долго стояли в напряженном ожидании. Смех давно перестал звучать, ни один звук не нарушал молчания, и ничто не шелохнулось. Наконец Тарс Таркас засмеялся, как смеются люди его породы в присутствии чего-нибудь страшного и угрожающего.

Сколько раз я видел, как они надрывались от безумного хохота при виде смертельной агонии женщин и маленьких детей, погибающих на арене во время адских марсианских празднеств – великих зрелищ!

Я взглянул на тарка с улыбкой на губах. Правда, лучше было улыбаться, чем дрожать от страха.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил я. – Где мы, черт побери?

Он изумленно взглянул на меня.

– Где мы? – повторил он. – Разве ты не знаешь, где мы находимся?

– Я знаю только, что я на Барсуме, да и то никогда бы не догадался, если бы не встретил тебя и больших белых обезьян, потому что все, что я видел сегодня, очень мало похоже на тот милый Барсум, каким я помню его десять лет назад. Нет, Тарс Таркас, я не знаю, где мы!

– Где же ты был с того дня, когда открыл тяжелые двери атмосферной фабрики, где смотритель умер и все машины остановились? Твое тело не было найдено, а люди со всего света искали тебя много лет: джеддак Гелиума и его внучка, твоя принцесса, предлагали такую баснословную награду, что все джеддаки и джеды участвовали в поисках! Но тебя так и не обнаружили, и осталось предполагать, что ты отправился в последнее странствие к таинственной реке Исс, чтобы там, в долине Дор на берегах мертвого озера Корус, ожидать прекрасную Дею Торис, твою принцессу. Но зачем ты ушел – было непонятно: ведь Дея Торис осталась в живых.

– Она жива?! – прервал я. – Я не решался спросить тебя. Я так боялся, что не успел ее спасти: она была без сознания, когда я покинул ее в ту давно прошедшую ночь в саду дворца Тардоса Мориса. Я опасался, что ее дух отлетит прежде, чем я успею достичь атмосферной фабрики. Она жива и теперь?

– Она жива, Джон Картер!

– Но ты мне еще не сказал, где мы находимся, – напомнил я.

– Мы там, где я надеялся встретить тебя, Джон Картер, тебя и другую. Много лет тому назад ты слышал историю женщины, научившей меня чувству, которое зеленые марсиане приучены презирать с детства: она научила меня любить. Ты знаешь, что любовь навлекла на нее жестокие пытки и страшную смерть от руки этой скотины Тала Хаджуса.

Я верил, что она ожидает меня у мертвого озера Корус. Кроме нее, мне был дорог еще один человек – ты, Джон Картер, научивший свирепого тарка дружбе. И я думал, что ты тоже бродишь по долине Дор.

Вас обоих я больше всего жаждал видеть в конце того длинного странствия, которое мне предстояло. Время шло, а тебя все не было, и Дея Торис утешалась мыслью, что ты только временно вернулся на свою планету. Наконец я решил отправиться в последний путь. Месяц тому назад я вышел из Тарка, а сегодня ты стал свидетелем конца путешествия. Понимаешь ли ты теперь, где мы находимся?

– Так значит, это река Исс, несущая свои воды в мертвое озеро Корус в долине Дор? – спросил я.

– Это долина любви, мира и покоя, куда с незапамятных времен стремится каждый житель Барсума в конце своей кровопролитной жизни, полной ненависти и борьбы. Это наш рай! – ответил Тарс Таркас.

Тон его был иронический и холодный. Горечь его слов слабо выражала то ужасное разочарование, которое он испытал. Я положил руку ему на плечо.

– Мне очень жаль, – сказал я, не находя других слов.

– Подумай только, Джон Картер, о тех бесчисленных миллионах барсумцев, которые с начала мира добровольно отправлялись к этой жестокой реке, чтобы оказаться в свирепых лапах тех отвратительных чудовищ, которые напали на нас сегодня!