Джон Кеннеди

Внешняя политика по-прежнему оставалась его первой любовью и областью его наибольшей эрудиции. Журналистом он побывал на открытии сессии ООН в Сан-Франциско в 1945 году и на всеобщих выборах в Британии в том же году; Джеймс Форрестол, министр морского флота, послал его на конференцию в Потсдаме; в 1951 году он побывал в Европе и на Дальнем Востоке (включая Вьетнам), что помогло смягчить категоричность его взглядов на внешнюю политику Трумэна (но самым важным результатом его дальневосточной поездки стало то, что он очень сблизился, особенно вначале, со своим братом Бобби, с которым они путешествовали вместе). Для молодого конгрессмена во внешней политике не было большого простора для деятельности; но, впрочем, Кеннеди не помышлял делать карьеру в конгрессе. В нем не было ничего от характера жителя небольшого городка, который счастлив тем, что имеет, находясь там, где он есть. Кеннеди вскоре решил выдвинуть свою кандидатуру на государственный пост и, ожидая подходящего случая, в то же время, что стало его основным приемом в политике, прокладывал свой путь, принимая в Массачусетсе отовсюду приглашения выступать перед любой аудиторией и по любому вопросу. «Я ручаюсь, что он переговорил по меньшей мере с миллионом людей и пожал руки семистам пятидесяти тысячам», — сказал один из знакомых семьи. Джеймс Мак-Грегор Бернс считает, что это было сильным преувеличением[36].

Следуя этому пути, он успешно выдвинул свою кандидатуру в сенат США в 1952 году и был избран большинством, набрав 70 000 голосов (51,5 %). Это было замечательной победой, учитывая, что с 1928 года 1952-й был наихудшим для демократов. Они потеряли президентство и большинство в обеих палатах конгресса; кроме того, в Массачусетсе они потеряли губернаторство. Таким образом, Кеннеди имел причину быть собой довольным. Возможно, своим триумфом он обязан благоприятному стечению местных обстоятельств: у него был целый набор небольших козырей. Но они не сыграли бы своей роли без упорных усилий кандидата и его семьи. Игнорируя боль в спине, которая становилась все сильнее, Кеннеди объявил о выдвижении своей кандидатуры в начале апреля и с того момента не прекращал работы вплоть до ночи перед выборами. Его соперник, сенатор Генри Кейбот Лодж-младший, напротив, начал кампанию поздно и реального успеха так и не добился[37]. С 1946 года Кеннеди подключил к этому свою мать, братьев и сестер. Деятельность Розы Кеннеди была особенно эффективна, когда она рассказала о своем замечательном сыне на десятке вечеринок и утренних приемов, что было тем успешнее, что замечательный сын, без сомнения, сам был не прочь погреться в лучах женского восхищения. А молодой Бобби (которому было тогда 27 лет) оказался прекрасным организатором кампании: он был энергичен, как и его брат, и относился непринужденно-доброжелательно к каждому, кто мог оказаться полезен в этой работе.

Возможно, именно поэтому Бобби был привлечен к работе: он являлся единственным, кто мог противостоять своему отцу[38]. Тем не менее, кампания 1952 года стала шедевром Джозефа Кеннеди. Он пустил в ход все свои политические связи, мобилизовал многочисленных друзей среди массачусетских республиканцев правого крыла, держал под контролем все решения — стратегические и тактические и уволил по крайней мере одного из ближайших консультантов Джека; и никто не знает, сколько потратил или каким образом он это сделал (официально кампания Джека обошлась в 350 тысяч долларов, но вряд ли кто-то в это верил). Он только назывался демократом (он вложил средства в кампании по переизбранию Роберта А. Тафта и Джо Маккарти, впрочем, как и в президентскую кампанию Эдлея Стивенсона) и хотел, чтобы его сын выдвинул свою кандидатуру как открыто антитрумэновскую и изоляционистскую, так как Лодж, вопреки семейным традициям, стал известен своим интернационализмом. Джек не решался обидеть множество массачусетских либералов, заняв подобную позицию; не могла помочь и апелляция к авторству книги «Почему Англия спала».