Джон Леннон

Как раз в это время Джон и Гарри устроили знаменитый скандал во время первого выступления «Смотерс Бразерс». Примерно за три недели до концерта Йоко позвонила Джону и сообщила, что после своего дня рождения провела королевскую ночь в объятиях Дэвида Спинозы. Джон сделал вид, что это известие не произвело на него впечатления, и даже сказал, обращаясь к Мэй Пэн: «А я уже начал волноваться, что ей так и не обломится». Однако сообщение Йоко включило в безумно ревнивом мозгу Джона часовой механизм бомбы замедленного действия.

Появившись около полуночи 13 марта в «Трубадуре» в обществе Мэй и Гарри, Джон был уже наполовину пьян и очень зол. Троицу проводили в ложу VIP, где уже собралось немало знаменитостей: Питер Лоуфорд, Пэм Гриер, Джек Хэйли Джуниор и известный продюсер Алан Сакс, и они начали с того, что заказали себе по тройному «молочному коктейлю». Когда напитки были доставлены, Джон залпом опрокинул бокал и предложил тут же принять еще по одному. Затем он принялся напевать мелодию «I Can't Stand the Rain», что само по себе не предвещало ничего хорошего. Вскоре к Джону присоединился Гарри, и друзья запели громче, стуча ложками и ножами по бокалам и солонкам. «Классно у вас получается, — пробормотал Питер Лоуфорд. — Вам бы выступить у „Смотерс Бразерс“ на разогреве!» В ответ на эту шутку Джон схватил стоявший перед Питером «молочный коктейль» и залпом выпил. Шумное поведение Леннона и Нильссона привлекло внимание репортеров, и Джон решил отправить Йоко небольшое послание в ответ на сообщение о полученном ею на свой день рождения подарке. Он схватил Мэй Пэн за шею, притянул к себе и смачно поцеловал в губы. Сцена озарилась сполохами фотовспышек, и журналисты закричали: «Кто она?!»

Джон улыбнулся Мэй и ликующе объявил: «С тайнами покончено!» После чего заказал еще пару коктейлей.

Когда на сцену вышли «Смотерс Бразерс», зрительный зал разразился овацией. Но когда приветственные крики и аплодисменты улеглись, все услышали, что Джон и Гарри все еще поют, причем все громче и громче, явно не собираясь останавливаться. «Они обожают тебя!» — крикнул Гарри, обращаясь к Джону.

Стало ясно, что Леннон решил оттянуться на полную катушку. Он стал перемежать свое пение непристойностями в адрес исполнителей, время от времени возглашая: «Я — Джон Леннон!» Его пытались урезонить, но он посылал куда подальше всех, кто к нему обращался.

Теперь уже со всех концов переполненного клуба слышались крики, обращенные к Джону: «Им и так уже досталось! А теперь и ты решил их обделать!.. Как же ты сам будешь спать сегодня ночью?» [206]

В конце концов к столику, за которым сидел Джон Леннон, подошел менеджер «Смотерс Бразерс» Кен Фриц. Он был вне себя от злости. «Послушай, ты! — закричал он. — Мы долго работали, чтобы подготовиться к этому концерту, и я не позволю тебе сорвать его!» С этими словами он схватил Джона за плечо.

Джон вскочил, опрокинув со страшным грохотом стол. Резко развернувшись, Леннон достал Фрица хуком в подбородок, Фриц ударил в ответ, и зал заревел. Однако прежде чем бойцы успели обменяться повторными ударами, на них налетела толпа барменов и официантов. Джона и Гарри вышвырнули на улицу, словно кучу грязного белья, но и здесь драка продолжалась. Джон схватился с охранником автостоянки, и повалил его на землю. Раздались женские крики.

Когда Джон, Гарри и Мэй, которой удалось незаметно выскользнуть на улицу, очутились, наконец, в своей машине, Гарри потребовал, чтобы водитель отвез их на вечеринку к одному из приятелей. «Я не поеду!» — процедил Джон, потерявший в свалке очки. «Тогда я поеду с Мэй!» — закричал Гарри и попытался ее обнять.

«Убери от меня свои грязные руки!» — завопила девушка. Гарри удивленно отшатнулся. И все же они поехали на вечеринку, где продолжали распевать перед изумленными гостями свои серенады. Когда вечер подошел к концу, Мэй Пэн не могла больше слышать этот дуэт, поэтому она отвезла обоих на квартиру Гарри и оставила их там вдвоем.

Следующее утро началось с того, что Иоко буквально оборвала все телефоны. Сообщения о последних приключениях Джона докатились до Дакоты. Иоко обрушилась с обвинениями на Мэй, которая была слишком измученной, чтобы оправдываться. Одна из утренних лос-анджелесских газет поместила фотографию с изображением Джона, целующего Мэй. Статья начиналась так: «Джон Леннон расстался со своей женой Иоко Оно и чудесно проводит время в Лос-Анджелесе».

А Джон с самого утра безучастно наблюдал за тем, как Гарри Нильссон — который в эту ночь не сомкнул глаз — всеми силами старался подлатать заметно испорченный образ Леннона. Гарри отправил «Смотерс Бразерс» букет чудесных цветов с запиской, которая гласила: «От Джона, с Любовью и Слезами». Затем он настоял на том, чтобы они лично отправились к хозяину «Трубадура» и принесли ему свои извинения.

О том, что произошло, когда два знаменитых вокалиста вновь собрались вместе после скандала, учиненного ими в «Трубадуре», рассказала Лил, одна из подружек Гарри, участница самого дикого эпизода «неудавшегося уик-энда».