Джон Леннон

"Джон и Гарри собрали всех этих ребят, чтобы они играли на записи альбома Гарри. Идея принадлежала Джону, но он не хотел брать на себя ответственность и рассчитывал на то, что Гарри все организует сам. А Гарри был слишком занят тем, что гробил собственный голос. (Нильссон страдал от ларингита, но, вместо того чтобы беречься, пил пуще прежнего и орал во всю силу легких.) В один прекрасный момент до них дошло, что они сами все портят, и тогда они решили поехать в Палм-Спрингз и привести себя в порядок. Мы остановились в гостинице, которая оказалась настоящим спортивным клубом. Просто кошмар! Нас привез туда Мэл Эванс, захвативший с собой подругу и ее малыша — и в первую же ночь они вдрызг разодрались.

Джон и Гарри не привезли с собой ни кокаина, ни кислоты, вообще ничего. Но оставался алкоголь. Стоило им начать прикладываться — и через два часа они уже нарывались на неприятности. Я не помню, чем мы занимались в первый вечер, по-моему просто надрались и отправились спать. Помню только, 4то они ни разу не выходили на свет. У них от света болели глаза. Обычно ребята спали до четырех дня, а потом надевали темные очки. Мы думали, чем бы заняться, когда кто-то посоветовал подняться на гору.

Мы приняли пивка и сели в фуникулер. Вообще-то мы собирались подняться и сразу же спуститься вниз, но в фуникулере мне стало плохо. Меня затошнило, колени затряслись, так что о том, чтобы сразу отправиться вниз, не могло быть и речи. Мы уселись в баре и пробыли там с семи и до закрытия. Публика в баре состояла не только из туристов с детьми. Было немало одиночек или тех, кто приехал сюда ради тайного свидания, так что в воздухе витали особые флюиды.

Джон всегда опасался того, что его могут узнать, но вместе с тем и он, и Гарри очень бы огорчились, если бы на самом деле остались неузнанными. Поэтому Джон подошел к музыкальному автомату, отыскал несколько пластинок «Битлз» и стал без конца гонять их одну за другой. Нас, конечно же, сразу узнали, и посетители то и дело подходили к нашему столику. Настало время уходить, но фуникулер еще не был готов к отправлению. На нас с Мэй были такие коротенькие шорты, что они почти полностью открывали ягодицы. Джон и Гарри на глазах у всех стали заигрывать с нами, то и дело шутя передавая нас друг другу.

В последний фуникулер набились все, кто еще оставался в баре. Было так тесно, что никто не мог пошевелиться. А Гарри и Джон все продолжали забавляться с нами. И мы довольно быстро поняли, что нас касаются уже не четыре руки, а значительно больше. Ситуация выходила из-под контроля. Фуникулер уже ходил ходуном, и все вели себя очень агрессивно, стараясь дотронуться до нас с Мэй. Внизу нас уже ждал лимузин с распахнутыми дверцами, и как только кабина остановилась, мы выскочили наружу и со всех ног помчались к машине — а все остальные бросились вслед за нами! Это было, как в той сцене из «A Hard Day's Night». Когда мы добрались до гостиницы, было уже слишком поздно, чтобы заказывать ужин в номер, и Мэй с Гарри отправились в магазин.

Мы с Джоном забрались в маленькую джакузи, расположенную на газоне перед отелем. Я уж и не помню, что там произошло, так как почти сразу отключилась, но когда наши друзья вернулись, Гарри был на меня очень зол, а Мэй осыпала Джона упреками. Тем не менее они залезли к нам в джакузи. Не помню, что Мэй сказала Джону, но она все время ныла и портила ему веселье. Внезапно он схватил ее обеими руками за горло и стал душить изо всех сил. Я просто не могла в это поверить! Прошло несколько секунд, прежде чем Гарри решил, что с Мэй довольно, и оторвал от нее Джона. В этот момент к нам подошел охранник и велел вылезать из джакузи.

Позднее, поднявшись в номер, Джон опять схватил Мэй и швырнул ее о стену! Причем он злился вовсе не на нее, он просто имел зуб на всех женщин. Я уверена, что раньше он проделывал то же самое и с Йоко. В каком-то смысле и Синтия, и Мэй раздражали его, поскольку ни у той, ни у другой совершенно не было характера.

Следующее, что мне запомнилось, это то, что Джон, Гарри и я оказались в одной кровати. Мэй в слезах убежала, потому что была избита в кровь. Но я этого ничего не помню. А на следующее утро Джон сказал: «Я не хочу быть влюбленным. От этого бывает больно!»

Мэл отвез всю компанию в Лос-Анджелес, где Гарри тотчас проводил Лил в аэропорт, а часом позже встретил свою вторую подругу — Уну, приехавшую к нему на пасхальные каникулы. Тем временем Джон получил от администрации отеля счет за март: 10 тысяч долларов! Несмотря на то, что эти расходы могли быть отнесены на счет новой пластинки, ему не доставляло особой радости платить за своих друзей. «Наверняка где-нибудь здесь неподалеку есть пансион для старых рокеров, — предложил он, — где каждого можно было бы запереть в отдельную обитую камеру — как раз то, что надо! Почему бы нам не арендовать целый дом и не поселиться всем вместе? Мы могли бы следить за Гарри, экономить деньги и быть уверенными в том, что никто из музыкантов не будет опаздывать в студию».