Джон Леннон

«Мы тут записали три основные вещи, — начал Гарри. — Это будет альбом века». Затем он поставил пленку и врубил громкость до предела. У них было три барабанщика — стена грохота! У Кена отвисла челюсть. И тогда Гарри продолжил: «Этот альбом мог бы стать вашим успехом, но я ухожу из вашей компании! А знаете, почему? Потому что вы уже почти год покоите задницу на моем контракте и никак не можете его подписать! А теперь мне надоело! Надоело, понимаете? Если бы я остался с вашей компанией, то привел бы сюда и Джона. Его контракт с „Кэпитол“ скоро заканчивается». Гарри посмотрел на Джона, и тот, будучи совершенно пьяным, механически кивнул. «А еще я бы мог привести и Ринго! Но не буду, потому что вы не подписали контракт со мной». С этими словами Гарри развернулся и вышел, уводя с собой легендарного Джона Леннона.

Когда они приехали к «Пьеру», Джон бросился ко мне, упал на колени и зарылся лицом в мою юбку. Прямо в холле! Он был рад увидеть знакомое лицо, и ему было стыдно за то, что заставил его делать Гарри. Когда мы поднялись наверх, Джон рухнул на кровать. А Гарри принялся названивать своему адвокату Брюсу Грэкалу в Лос-Анджелес. Каким бы пьяным он ни был, когда дело доходило до бизнеса, Гарри всегда бывал как стеклышко. Он подробно рассказал Грэкалу обо всем, что произошло. «Дело за тобой, — сказал он в заключение, — потому что я уверен, что в этот самый момент они уже перечитывают мой контракт». Ну ясное дело! Контракт был подписан через два дня". Вот так Энергичный Гарри сделал себе состояние.

Глава 52 Свободное падение

В Нью-Йорк Джон Леннон вернулся без Мэй Пэн. Он отчаянно жаждал помириться с Йоко и хотел иметь для этого свободу действий. Домой к «мамочке» Джона тянула отнюдь не любовь, а страх. Джон был в панике, поскольку понимал, что, если не прекратит загул с Гарри Нильссоном, Ринго Старром, Джесси Эдом Дэвисом и Кейтом Муном, он очень скоро может опять потерять над собой контроль — и на этот раз совершить что-нибудь действительно ужасное. «Я не хочу окончательно сойти с ума!» — в отчаянии крикнул он, обращаясь к Мэй Пэн перед самым отъездом из Лос-Анджелеса.

Однако очень скоро Джон убедился, что Йоко не собиралась пускать его обратно в свою заповедную Дакоту. Она вообще отказывалась встречаться с ним наедине. Поэтому Джон обратился к Гарри и Лил с просьбой сопровождать его на встречу с собственной женой, но предупредил, чтобы они были готовы откланяться по первому сигналу.

Встреча началась в ледяной атмосфере. Йоко укрылась за маской невозмутимости. Гарри был, по обыкновению, пьян. Когда он понял, что Йоко замкнулась в себе, он окинул ее умоляющим взглядом и проворчал: «Ну чё ты хочешь, чтобы я те сделал, Йоко? Взял..?» И Великое Каменное Лицо не смогло удержаться от улыбки. А Джон и Лил скрючились от хохота, причем не столько от выходки Гарри, сколько от облегчения.

И тем не менее, когда смех утих, в доме вновь воцарилось Царство Льда. Джон сидел как на иголках, ожидая момента, чтобы подать условленный сигнал. Наконец время пришло, и Гарри с Лил извинились и откланялись. Но не успели они дождаться лифта, как услышали голос Джона, донесшийся до них через застекленную дверь: «Подождите! Я тоже ухожу!» Выйдя в холл, он состроил гримасу и признался, что Йоко его прогнала.

Отвергнув Джона, Йоко предоставила Гарри великолепную возможность вернуть его к распутному образу жизни, из которого Леннон пытался вырваться. Единственное отличие от Лос-Анджелеса заключалось в отсутствии Мэй Пэн, без которой Леннон вообще не знал удержу, так что в мае 1974 года «неудавшийся уик-энд» превратился в свободное падение.

Джон и Гарри обосновались в «Отеле Пьер» на Пятой авеню, как раз напротив гостиницы «Плаза», ставшей в свое время первым местом пребывания только что прилетевших в Америку «Битлз». Друзья-гуляки продирали глаза к часу дня, когда Гарри скатывался с кровати и заказывал в номер завтрак: два тройных «Александера» и блюдо с закусками. Часов до пяти ребята развлекались венскими сосисками, насаженными на пластмассовые шпажки, жареными креветками под соусом «беарнез» и постоянно пополняемым запасом «молочных коктейлей». Любому, кто стучался в номер, разрешалось зайти, и вскоре помещение превратилось в настоящий проходной двор.

Правда, некоторые из посетителей были знаменитостями, искавшими общения со знаменитостями.