Джон Лоу. Игрок в тени короны

Королевский Банк, главным директором которого был назначен Лоу, открылся в бывшем отеле Мазарини. Это был огромный дворец, принадлежавший некогда знаменитому кардиналу того же имени, а позже переданный Императорской Библиотеке[78]. Он находится между улицами Ришелье и Вивьен и заворачивает в сторону, по направлению к улице Пти-Шан. Позади великолепного дворца, со стороны улицы Вивьен, находился большой сад, обнесённый высокой стеной, посредине которой были большие железные ворота. Внутри дворца, кроме многочисленных богатых покоев, шла большая галерея, выстроенная кардиналом Мазарини параллельно улице Ришелье до улицы Пти-Шан, теперь она служит для хранения замечательного собрания печатных и рукописных сочинений, принадлежащих Императорской Библиотеке.

Здесь-то помещались правление и конторы Королевского Банка; доступ к ним был с улицы Вивьен, через вышеупомянутые ворота. В этом просторном здании, которое стоило Джону Лоу более миллиона ливров, можно было занять большие залы не только для Королевского Банка, но и для Западной Компании. Вход в правление и кабинеты Компании шёл через большой подъезд на улице Ришелье, над которым был водружён герб учреждения — образ старца-Миссисипи, опирающаяся на рог изобилия. По смерти кардинала Мазарини его великолепный дворец был разделён, и часть, предназначенная для Западной Компании, была известна под именем отеля Невера. Всё, связанное с обеими частями Системы, было поставлено на широкую ногу — главным директором было нанято громадное количество служащих. Сам он пользовался неограниченной властью над обоими отделениями, и порядок и точность всех действий свидетельствовали о превосходном управлении. Огромный, сложный механизм, который составляли вместе Банк и Компания, действовал точно и размеренно, как часы.

Совет правления Западной Компании состоял из тридцати директоров под председательством Лоу. Но всякий план исходил от Джона и ничто не делалось без его утверждения. Являясь только марионетками в его руках, директора, как и служащие, всегда были готовы исполнять его приказания. Выкуп паёв Главного Банка был произведён мистером Лоу удивительно выгодно для их владельцев: вместо того, чтобы быть обиженными этим распоряжением, лица эти имели полное основание быть довольными. 1200 паёв по 5000 ливров в каждом, которые составляли основной капитал Банка, были выкуплены правительством по нарицательной цене, и так как каждый на самом деле заплатил за свой пай не более 800 ливров, то прибыль оказалась огромной — не менее 4200 ливров на пай! До сих пор никогда ещё не бывало такой чрезмерной прибыли: этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание всех, кто слышал о таком чуде.

Говоря о Никомеде Коссаре, мы имели случай упомянуть, что он был одним из самых крупных пайщиков Банка. Поэтому новая мера оказалась особенно благодетельной для него. Все свои прибыли, с прибавкой ещё большой суммы, он поместил в акции Западной Компании, директором которой он, благодаря расположению Лоу, был назначен. Лаборд также был крупным пайщиком в Компании и директором. Оба, тесть и зять, вполне верили в успех предприятия. Эта вера выдвигала их, как людей проницательных: дело в том, что вначале дела Компании находились в застое, вследствие предвзятых мнений насчёт колонии — мнений, которые не могли даже быть побеждены самыми заманчивыми описаниями их природных богатств и удобств для торговли. Чтобы расшевелить общество и увеличить средства Компании, Лоу приобрёл монополию на производство и продажу табака (один из королевских откупов), на 9 лет за ежегодную плату в 2 миллиона. Эта мера принесла действительно большие выгоды: в Луизиане уже существовали обширные плантации, и добываемый с них табак был лучшего качества, чем в Виргинии. Затем Лоу купил за 1 600 000 ливров патент и движимость Сенегальской Компании, а вместе с тем исключительное право торговли с Гвинеей[79], множество товаров и одиннадцать вполне снаряженных кораблей.