Джон Р. Р. Толкиен. Биография

В тренировочном лагере Толкиену ничего не оставалось, кроме как убивать время в ожидании отправки во Францию. Он занимался строевой подготовкой и отращивал усы. Он слушал лекции о роли и задачах офицера и об уходе за оружием, обучался чтению карт и методам ведения военных действий. После роскошной оксфордской жизни, где студенты регулярно обедали в колледжской столовой, имели доступ к одной из лучших в мире библиотек и вели неторопливые беседы, сидя в кожаных креслах за стаканом хорошего портвейна, казарменное существование не могло не показаться Толкиену унылым и суровым. Теперь его окружали профессиональные солдаты и зелёные новобранцы, молодые люди, которых война оторвала от фабрик и полей и поставила под ружьё. И Толкиену, как офицеру, предстояло командовать этими людьми и вести их в битву. Возможностей для учёных диспутов, бесед и раздумий больше не представлялось. Армейская пища была почти несъедобной, спать приходилось на узкой койке, крыша над отхожим местом протекала, и, что самое ужасное, солдатская жизнь оказалась нестерпимо скучной.

Впрочем, кое-какие развлечения находились. Вскладчину с приятелем Толкиен купил мотоцикл и наконец-то смог навещать Эдит в Уорике, когда ему удавалось получить увольнение на несколько дней. Эти встречи радовали обоих. Перед лицом грозящей разлуки, которая могла оказаться вечной, Эдит, по-видимому, окончательно смирилась со всеми недостатками своего жениха.

В тот же период Толкиен сделал первые заметки о мифологии, которой предстояло завладеть его воображением на всю оставшуюся жизнь. Семя, из которого впоследствии выросло величественное древо «Сильмариллиона», зародилось в его уме именно в эти дни неопределённости и тягостного ожидания.

После полугода начальной подготовки Толкиен решил специализироваться на связном деле. Он выучил азбуку Морзе и научился обращаться с сигнальными флажками и полевыми телефонами, работавшими на основе проводной связи (вдоль всего окопа протягивали длинный провод).

На Рождество Толкиену удалось ненадолго вырваться в Уорик, и они с Эдит наконец решили пожениться. В новом году Рональда должны были отправить во Францию, а по статистике первых полутора лет войны средняя продолжительность жизни солдата на фронте не превышала нескольких недель. Кроме того, со дня на день ожидался «большой натиск», грозящий огромными потерями. Наступили страшные времена.

Обсудив ситуацию, Эдит и Рональд решили назначить свадьбу на среду 22-го марта 1916 года. Отцу Фрэнсису Моргану Толкиен, в обычной своей манере, сообщил об этом лишь за пару недель до венчания. Он опасался, что бывший опекун примет это известие враждебно. Однако отец Фрэнсис послал жениху и невесте самые тёплые поздравления и предложил обвенчать их в ораторианской церкви Бирмингема. Но было поздно: Рональд уже обо всём договорился с отцом Мерфи, и долгожданное бракосочетание состоялось в Уорике.

Подобно тысячам другим молодых пар по всей Европе, новобрачные не могли рассчитывать на долгую и счастливую совместную жизнь. Каждый день война беспощадно губила самые радужные мечты и надежды. Жизнь для Рональда и Эдит внезапно стала ещё более хрупкой, чем казалась в детстве, и обоим им оставалось теперь только смиренно ждать и уповать на Господа.

Весной 1916 года Рональда повысили в звании до лейтенанта, и он сфотографировался в военной форме. На этом снимке он предстаёт типичным английским офицером времён первой мировой. Коротко подстриженные волосы, гладко зачёсанные влево на пробор; безупречно опрятная форма; высокий лоб, длинный, тонкий нос, усы и выдающиеся скулы. Лицо не назовёшь классически красивым, но все черты свидетельствуют о недюжинном уме, решимости и честности. Это лицо человека, сразу же располагающего к доверию; однако на нём оставили свой след и тревоги военного времени, о чём свидетельствуют отразившиеся во взгляде неуверенность и грусть. Через несколько недель после того, как был сделан этот снимок, Толкиена наконец отправили во Францию.

Он прибыл в Кале 6 июня, откуда пешим ходом направился в базовый лагерь Британской армии, располагавшийся в маленьком городке Этапль. Здесь он провёл три недели в полной неизвестности: в любой момент его часть могли бросить в бой. Пришлось привыкать к новому ритму жизни: вынужденное безделье, бесконечные чаепития, курение трубки, разговоры, чтение и, само собой, ожидание.