Джон Р. Р. Толкиен. Биография

С наступлением осени ситуация почти не изменилась. Сражения продолжались весь сентябрь и октябрь; не умолкли орудия и после того, как холодные ветра и дожди возвестили о наступлении зимы. Солдаты увязали в слякоти по пояс, окопы кишели крысами, вонь стояла невыносимая.

Стоит ли удивляться, что при Сомме, как и по всей линии фронта, от болезней солдаты выходили из строя ещё чаще, чем от ранений? В конце октября 1916 года, после пяти месяцев пребывания во Франции, Толкиен заразился свирепствовавшей в те дни «окопной лихорадкой» — острой инфекционной болезнью, которая переносится вшами и вызывает тяжёлые приступы лихорадки.

Случилось это в деревушке Боваль, откуда Толкиена через два доставили в госпиталь в приморском городе Ле-Туке, где он провёл ещё неделю. Так как состояние больного не улучшалось, решено было отправить его обратно в Англию. И 9 ноября 1916 года Толкиен оказался в хорошо знакомом ему с детских лет Бирмингеме.

Эдит тотчас же приехала к нему. Врачи всерьёз опасались за жизнь пациента и продержали его в госпитале целых шесть недель. Но помочь ему почти ничем не могли: окопная лихорадка — тяжёлая болезнь, и многие солдаты, особенно раненые, от неё умирали. Медицина ещё не знала антибиотиков и механизм развития болезни был неизвестен, так что врачам оставалось лишь вести наблюдение за больными и следить, чтобы те хорошо питались.

Сразу же после свадьбы Эдит переехала в Грейт-Хейвуд — деревню в Стаффордшире, рядом с тренировочным лагерем, в котором Толкиен дожидался отправки во Францию. Опрятный домик, в котором она поселилась с кузиной Дженни, стоял в центре этой живописной деревушки. Здесь, в меблированных комнатах, они и прожили до конца 1916 года. К третьей неделе декабря Толкиена выписали из бирмингемского госпиталя, и они с Эдит отправились поездом в Грейт-Хейвуд.

Для Толкиена наступило блаженное время отдыха. Правда, ужасы окопной жизни были ещё свежи в его памяти, а после отпуска его снова ждала служба во Франции. Однако они с Эдит старались извлечь из этой краткой передышки всё, что можно. Они пытались не думать о войне, но это, конечно же, было непросто. Стояли холода, топлива и продуктов не хватало, жить в деревенском домике было неуютно. Но хуже всего были неизменно дурные новости с фронта. Перед отъездом из Бирмингема Толкиен узнал о гибели Смита — тот был ранен осколками снаряда и умер от гангрены. Так к концу второго года войны из четырёх друзей — основателей ЧКБО в живых осталось только двое: Толкиен и Кристофер Уайзмен.

Ситуация в мире политики тем временем изменилась. В ноябре Вудро Вильсон был переизбран президентом США, а 7 декабря премьер-министром Великобритании стал Дэвид Ллойд Джордж. Англо-американские связи окрепли, и пошли разговоры о том, что не сегодня-завтра Соединённые Штаты придут на помощь союзным войскам и обрушатся на кайзера со свежими силами. Но смягчить эмоциональную реакцию на затянувшуюся войну не могли никакие доводы разума. Слишком многими овладело чувство тщетности всех усилий и бессмысленности всех смертей; слишком многим казалось, что будущее таит в себе только новые невзгоды и лишения. С таким настроением встречали Рождество 1916 года по всей Европе, и дом Толкиенов не стал исключением.

И всё же супруги старались разогнать сгустившиеся над их судьбой мрачные тени. Эдит играла на фортепиано, Рональд рисовал её портреты. Они выходили на прогулки и тихо беседовали, сидя у камина. В тот месяц Эдит забеременела, и новость эта была радостной но, в то же время, пугающей. В каком мире придётся жить их ребёнку? Не только Толкиены, но и многие другие супружеские пары в ту хмурую зиму задавали себе подобный вопрос.

К концу января Толкиен, казалось, был уже на верном пути к выздоровлению, но в конце февраля произошёл рецидив. Проболев ещё три недели, Толкиен снова окреп в достаточной мере для путешествия, и его направили в Йоркшир на переподготовку.

Рональд поехал в лагерь один, но Эдит и Дженни вскоре прибыли следом. Они сняли комнаты в Хорнси — довольно жалком приморском городишке. Здесь было скучновато и в лучшие времена, а теперь опустевший городок и вовсе замер, словно оцепенев под тяжестью низких, серых облаков.

Стоило Толкиену прибыть в тренировочный лагерь, как он снова разболелся, ещё тяжелее, чем прежде, и его положили в санаторий в Харроугейте (неподалёку от Йоркшира). Через несколько недель он пошёл на поправку и вернулся в лагерь.

И так продолжалось всю весну и лето 1917 года: приступы болезни, подчас весьма тяжёлые, чередовались с краткими периодами ремиссии. Этот цикл доставлял большие неудобства не только самому Толкиену, но и Эдит, которая к концу лета 1917 года была уже на шестом месяце беременности. Её мучила жара, а унылые и тесные меблированные комнаты в Хорнси не шли ни в какое сравнение с теми уютными домиками, в которых они с Дженни жили до войны. Всё это изрядно беспокоило Эдит, и в сентябре она решила вернуться в Челтнем и провести там недели, оставшиеся до родов.