Джон Рокфеллер. Промышленник и филантроп

Делая такие пожертвования, Рокфеллер, его сын и Гейтс следовали одному принципу и воодушевлялись одной целью. Теперь стало ясно, что в одном отношении колоссальное состояние было главным образом следствием счастливого стечения обстоятельств. Экономические условия не позволили бы добиться таких накоплений до Гражданской войны, в то время как наша экономика и законодательство не позволили бы этого сделать после Первой мировой войны. Это явление было возможно лишь в ограниченный период нашей истории. Более того, объем накоплений намного превысил все, о чем Рокфеллер мечтал поначалу. Он налагал большую ответственность и предоставлял большие возможности для благих дел. Рокфеллер ощущал себя не столько собственником этого богатства, сколько его попечителем и управителем. Вскоре он выяснил, что американцы (возможно, потому, что они чувствовали преходящий исторический характер такого накопления состояния) не выражали особой благодарности за самый факт распределения богатства. Но думающие люди все-таки выражали признательность за серьезное отношение Рокфеллера к попечительству. Он, его сын и Гейтс были полны решимости заниматься попечительством на научной основе и с максимальной заботой. За преданность этому делу, предусмотрительность и усердие, которые они проявляли, эти люди и в самом деле заслуживали сердечной благодарности.

Можно добавить, что с течением лет в сознании Рокфеллера сложилось полумистическое убеждение, что Бог дал ему деньги для использования на благо человечества. Он полагал, что всегда был донором, всегда руководствовался в пожертвованиях четко выработанными правилами, честно и разумно. Ему казалось, что Провидение, возможно, вознаградило его тем, что сделало его одним из самых могущественных благотворителей в истории.

Глава 12 Рокфеллер, Морган и стальной трест

Когда кризис 1893 года поразил Соединенные Штаты, Рокфеллер участвовал вместе с братьями Мерритт – «семью железными парнями» – и другими предпринимателями в разработке железорудного бассейна Месаби-Рейндж в Миннесоте. С инвестициями в это дело начался наиболее драматичный период его карьеры. Его вовлек в это новое предприятие скорее случай, чем осознанный интерес. Почти десять лет он делал мелкие венчурные (венчурный бизнес – поиск, финансирование и продвижение на рынке передовых научных и технологических разработок. – Ред.) вклады в железорудное дело. По рекомендациям Колби и Хойта он инвестировал капитал в железорудное предприятие близ Сантьяго, Куба, в несколько шахт железорудного бассейна Гогебик в северном Висконсине, две из которых были особенно производительны. Он вкладывал капитал в предприятия Мичигана и Миннесоты. В 1870– 1880-х годах металлургическая промышленность страны стремительно развивалась. Одно за другим открывались и интенсивно эксплуатировались новые месторождения железа вокруг Великих озер – Маркетт, Меномини, Гогебик и Вермильон. Они основательно перестроили металлургическую промышленность Соединенных Штатов. И все же это было только начало, поскольку предстояло открыть новые богатые месторождения. Из них Месаби было самым крупным в истории.

Весной 1893 года Гейтс посетил Дулут и поехал на месторождения Месаби в частном вагоне, оборудованном Леонидасом и Альфредом Мерриттами, где он все узнал об истории их предпринимательства и активах. Мерритты – первоначально пять братьев и три племянника – были чрезвычайно колоритной группой. Заинтересовавшись лесозаготовками и озерным транспортом, они стали жесткими, упорными и неутомимыми охотниками за сосновой древесиной. Некоторые из них были убеждены, что холмы Месаби, где было много железистой породы и где стрелка компаса вертелась как волчок, содержали такие богатые залежи железной руды, каких земля еще не знала. В разных местах они натыкались на участки земли охристого оттенка и были уверены, что выработка грунта обнаружит железо. В течение нескольких лет им не удавалось добыть реальных подтверждений своих предположений, поскольку изыскатели полагали тогда, что руда сама откроется в обнажившихся минеральных жилах, в то время как на самом деле она залегала неплотными плоскими пластами под грунтовой поверхностью. Но Мерритты не сдавались. Они уходили в леса в поисках сосновой древесины и железа, возвращаясь оттуда через тридцать дней, когда от них оставались только «кожа да кости». Над ними смеялись, но они гнули свою линию.