Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Наконец гости воздали должное всем пятидесяти или около того блюдам, а остатки лакеи убрали со стола. Дамы удалились, а джентльмены остались с портвейном и сигарами. Однако сегодня что-то мешало им наслаждаться обществом друг друга. Джентльменам хотелось продолжить разговор о магии. Даже сплетни про общих знакомых и, страшно подумать, разговоры о политике не приносили облегчения. Вскоре джентльмены почувствовали, что им просто необходимо увидеть очаровательную хозяйку дома, и довольно безапелляционно заявили сэру Уолтеру, что он соскучился по жене. Сэр Уолтер уверил их, что это не так. Нет, разве такое возможно? Общеизвестно, что молодожены несчастливы в разлуке и даже недолгая отлучка супруги способна выбить молодого мужа из колеи и лишить аппетита. Не кажется ли вам, господа, что вид у сэра Уолтера болезненный, словно у пациента, страдающего от разлития желчи? Сэр Уолтер отверг и эти обвинения. Ему нравится делать хорошую мину при плохой игре? Что ж, достойно джентльмена. Однако его отчаянное состояние просто бросается в глаза! Из сострадания друзья сэра Уолтера должны немедленно воссоединиться с дамами.

Из угла рядом с буфетом Стивен Блэк смотрел, как джентльмены выходят. В комнате остались лакеи: Альфред, Джеффри и Роберт.

– Подавать чай, мистер Блэк? – с невинным видом поинтересовался Альфред.

Стивен Блэк поднял вверх тонкий палец и слегка нахмурился, давая понять, что лакеям следует оставаться на местах и не шуметь. Он подождал, когда джентльмены уйдут, а затем воскликнул:

– Да что с вами сегодня? Альфред! Я понимаю, что тебе нечасто приходится прислуживать таким гостям, но это не повод забыть все свои навыки! Я поражен твоей бестолковостью!

Альфред пробормотал извинения.

– Лорд Каслри попросил тебя передать куропатку с трюфелем. Я отчетливо слышал его слова! А ты подал ему клубничное желе! О чем ты только думал?

Альфред снова неразборчиво что-то пробормотал – слышно было только слово «испугался».

– Испугался? Чего?

– Мне показалось, что за креслом ее милости стоит странный незнакомец.

– Альфред, о чем ты толкуешь?

– Высокий господин в зеленом сюртуке с сияющей копной седых волос склонился над леди Поул. А через секунду исчез.

– Альфред, посмотри туда.

– Слушаюсь, мистер Блэк.

– Что ты видишь?

– Шторы, мистер Блэк.

– А еще что?

– Канделябр.

– Зеленые бархатные шторы и горящий канделябр. Вот и твой незнакомец в зеленом сюртуке с седой головой, Альфред. А теперь ступай и помоги Кисси вынуть фарфор и в будущем постарайся вести себя благоразумнее. – Стивен Блэк повернулся к другим лакеям. – Джеффри! Ты ничем не лучше Альфреда! Могу поклясться, даже сейчас ты витаешь в облаках! Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Джеффри не сразу нашелся с ответом. Бедняга моргал и сжимал губы, словно боялся расплакаться.

– Простите, мистер Блэк, меня расстроила музыка.

– Музыка? – переспросил дворецкий. – Какая музыка? А, вот и она! Струнный квартет в гостиной. Но они только что вступили!

– Нет, мистер Блэк! Я о скрипках и флейтах, что весь обед играли в соседней комнате. Ах, мистер Блэк! Это самая печальная музыка на свете! Я думал, она разобьет мне сердце!

Стивен недоуменно уставился на лакея:

– Не понимаю тебя, Джеффри. Я не слышал никаких скрипок и флейт. – Он повернулся к третьему лакею, черноволосому крепышу лет сорока. – Роберт! У меня нет слов! Ты забыл наш вчерашний разговор?

– Нет, мистер Блэк.

– Разве я не говорил тебе, что ты должен показывать пример остальным слугам?

– Говорили, мистер Блэк.

– Ты не меньше полудюжины раз за вечер подходил к окну. О чем ты только думал? Леди Уинзелл искала глазами кого-нибудь – попросить чистый бокал. Ты должен был прислуживать гостям ее милости, а не глазеть в окно!

– Простите меня, мистер Блэк, но я услышал стук.

– Стук? Что за стук?

– Ветки бились о стекло, мистер Блэк.

Стивен Блэк издал нетерпеливый возглас:

– Роберт, рядом с домом нет деревьев! Ты это знаешь не хуже меня!

– Мне показалось, что вокруг дома вырос лес.

– Что? – воскликнул Стивен.

16. «Утраченная Надежда»

Январь 1808 года

Слуги с Харли-стрит по-прежнему считали, что их преследуют зловещие призраки и скорбные звуки. Повара Джона Лонгриджа и судомоек беспокоил бой колокола. От этого звука, объяснял повар Стивену Блэку, на ум приходили все некогда умершие близкие, все лучшие, но, увы, прошедшие минуты и все грустные события в жизни. Слуги тосковали, их посещали странные мысли: а стоит ли вообще жить на этом печальном свете?

Джеффри и Альфреда, самых молодых, мучили звуки флейт и скрипок, которые Джеффри впервые услыхал в вечер памятного обеда, причем обоим казалось, что музыка всегда играет в соседней комнате. Стивен водил их по дому, показывал, что нигде нет музыкантов, играющих на скрипках и флейтах, но безуспешно – лакеи становились все печальнее и боязливее.