Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

– Они обязательно начнут все обсуждать, – заявила тетушка Грейстил. – Начнут гадать, как она дошла до столь плачевного состояния. А что пользы в этих разговорах? Чем они помогут бедной старушке?

Мисс Грейстил взяла с собой несколько свечей и подсвечник. Она зажгла свечу, чтобы видеть, что происходит. Из корзинок дамы вынули весьма привлекательное, аппетитного вида блюдо с телячьим фрикасе, тут же наполнившее затхлую убогую комнатку очень вкусным запахом, несколько свежих белых булочек, штук пять яблок и теплую шаль. Тетушка Грейстил поставила фрикасе перед миссис Дельгадо, но оказалось, что и пальцы, и ногти старушки скрючены, словно когти, и не разгибаются, так что она не может держать нож и вилку.

– Послушай, милая, – наконец, заключила тетушка Грейстил, – она проявляет к блюду большой интерес, не сомневаюсь, что оно принесет ей немалую пользу. Но думаю, пусть она лучше съест его таким способом, как удобнее ей самой.

Они спустились по лестнице и вышли на улицу. Едва оказавшись на воздухе, тетушка Грейстил воскликнула:

– О, Флора! Ты видела? Она уже приготовила себе ужин.

Там стояло маленькое фарфоровое блюдечко – похожее на мой чайный сервиз с розовыми бутонами и незабудками – и на него она положила мышку – мертвую серую мышку!

Мисс Грейстил задумалась.

– Мне кажется, что головка цикория – вареная и с соусом, как ее обычно подают – выглядит почти как мышь.

– О, милая! Но ты же знаешь, что это было совсем иное…

Дамы шагали по Гетто Веккьо в сторону канала Каннареджо.

Внезапно мисс Грейстил отступила в тень и скрылась из виду.

– Флора! В чем дело? – воскликнула тетушка Грейстил. – Что ты такое увидела? Не медли, моя дорогая. Среди этих высоких домов так темно! Дорогая! Флора!

Так же стремительно, как исчезла, мисс Грейстил снова появилась в полосе света.

– Ничего особенного, тетушка. Не пугайтесь. Мне просто показалось, что кто-то позвал меня по имени, вот я и отошла посмотреть, в чем дело. Может быть, кто-то знакомый? Но там никого не оказалось.

Гондола ждала их на Фондаменто. Гондольер помог дамам сесть и точными, медленными движениями весла направил лодку в нужном направлении. Тетушка Грейстил уютно устроилась под навесом в средней части гондолы. По навесу застучал дождь.

– Возможно, когда мы вернемся, то дома увидим и мистера Стренджа, – предположила она.

– Может быть, – согласилась мисс Грейстил.

– А может, он опять отправился играть в бильярд с лордом Байроном, – продолжила свои догадки тетушка Грейстил. – Как странно, что они подружились. Эти два джентльмена кажутся такими разными.

– О да! Хотя мистер Стрендж как-то говорил, что в Швейцарии, при первом знакомстве, лорд Байрон понравился ему куда меньше. Его светлость водил компанию с каким-то другим поэтом и никого больше не замечал.

– Как жаль. Впрочем, ничего удивительного. Ты бы не побоялась на него взглянуть, милая? Я имею в виду, на лорда Байрона. Мне иногда кажется, я бы испугалась – немножко.

– Нет, мне не было бы страшно.

– Это оттого, моя дорогая, что ты куда отважней и тверже во взглядах, чем другие. Я даже не знаю, чего бы ты могла испугаться.

– О, не думаю, что дело в моем особенном мужестве. Что касается добродетели – не знаю. В моей жизни еще не случалось сильных искушений. Просто лорду Байрону не удалось бы повлиять, на мои поступки и мысли. В этом отношении я в полной безопасности. Однако не могу утверждать, что в мире нет такого человека – и я даже не скажу, что уже его встретила, – которого я порой немного не боялась бы. Я боялась бы даже смотреть на него – вдруг он печален, или потерян, или слишком задумчив, или – хуже всего – размышляет о своих сокровенных горестях или обидах, так что ему дела нет, смотрю ли я на него.

В маленькой комнатке на чердаке высокого дома в гетто оставленные мисс Грейстил свечи замигали и погасли. В комнатушку заглянула луна, и старая дама из Каннареджо принялась пожирать оставленное дамами телячье фрикасе.

Она уже собиралась проглотить последний кусочек, как вдруг зазвучала английская речь. Мужской голос произнес:

– К сожалению, мои друзья не задержались, чтобы представить нас друг другу. Всегда так неловко, мадам; когда двум незнакомым людям приходится знакомиться самим. Так вот, мое имя Стрендж. А вас, насколько я знаю, зовут миссис Дельгадо. Очень приятно.

Стрендж стоял, опершись спиной на подоконник, скрестив на груди руки и в упор разглядывая ту, к кому обращался.

Она же, напротив, обратила на него так же мало внимания, как и на мисс Грейстил, тетушку Грейстил да и вообще на всех, кто приходил в эти последние дни. Старуха его почти не заметила – как кошка не замечает то, что ее не интересует.

– Во-первых, разрешите вас заверить, – продолжал Стрендж, – что я не таков, как докучливые визитеры, которые сами не знают, зачем пришли. У меня к вам предложение, миссис Дельгадо. Нам очень повезло, мадам, встретиться именно в это время. Я могу исполнить ваше самое сокровенное желание, а за это вы выполните мое.