Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Когда в Падуе появился молодой ирландский капитан, многие заметили, что он очарован Флорой, хотя сама она утверждала, что не разделяет его чувств. При Ватерлоо под жестоким огнем неприятеля капитан вел в бой кавалерийский полк, однако рядом с Флорой тут же утрачивал всю свою храбрость. Он краснел всякий раз, когда смотрел на нее, и терялся, когда Флора входила в комнату. Обычно офицер прибегал к помощи миссис Стрендж, чтобы выманить Флору на прогулку в Прато дела Балле (прекрасный сад в центре города) или нанести очередной визит общим знакомым Бакстерам. Арабелла всегда с радостью помогала юноше.

Но, несмотря на эту безмятежную жизнь, у Арабеллы случались и тяжелые минуты. Привычка танцевать всю ночь лишила женщину сна. Иногда среди ночи Арабелла слышала жалобные звуки флейт и дудочек – они играли волшебные мелодии, призывая ее танцевать, чего она хотела меньше всего на свете.

– Разговаривайте со мной, – просила она Флору и тетушку Грейстил. – Разговаривайте со мной, и мне будет легче с этим справиться.

Тогда одна из них или обе садились рядом с Арабеллой и болтали обо всем, что придет в голову. Иногда Арабелла чувствовала потребность в движении – ей было так тяжело противиться, что она вставала с постели и принималась мерить шагами спальню, которую делила с Флорой. Случались ночи, когда доктор Грейстил и Фрэнк жертвовали сном, чтобы бродить с ней по темным улицам Падуи.

В одну из таких ночей Арабелла и доктор Грейстил прогуливались вокруг собора, обсуждая планы возвращения в Англию в следующем месяце. Арабеллу немного страшила встреча со старыми друзьями, доктор успокаивал ее. Внезапно Фрэнк вскрикнул и показал рукой наверх.

Звезды изменили свой рисунок, над головами засияли новые созвездия.

Поодаль они увидели древнюю арку. В этом не было ничего удивительного – в Падуе хватает загадочных дверных проемов, арок и галерей. Однако эта арка отличалась от прочих. Падуя построена в средние века из розовато-золотистого кирпича, эту же арку сложили из темного северного камня. Наверху возвышалась статуя Джона Аскгласса. Лицо статуи было полуприкрыто шляпой с крылом ворона. Под аркой виднелась неподвижная фигура.

Арабелла в нерешительности остановилась.

– Вы не уйдете далеко? – спросила она доктора Грейстила.

– Мы с Фрэнком будем рядом, – заверил ее доктор. – Никуда не сдвинемся с этого места. Если что, можете просто окликнуть нас.

Арабелла направилась к арке. Человек под аркой читал книгу. Он поднял глаза, и Арабелла тут же узнала знакомое выражение, словно он никак не мог вспомнить, где очутился, и пытается восстановить утраченную связь с явью.

– На этот раз ты явился без грома и молнии, – промолвила она.

– А, тебе рассказали? – Стрендж неловко усмехнулся. – Немножко перемудрил. Представление вышло не в лучшем вкусе. Наверное, в Венеции я слишком много времени проводил с лордом Байроном и что-то перенял от него.

Они немного прошлись.

– Ты хорошо выглядишь, Арабелла. Я боялся… Чего я боялся? Ах, да тысячи вещей. Боялся, что ты не захочешь разговаривать со мной. Однако вышло совсем иначе. Я так рад видеть тебя.

– Что ж, теперь твоя тысяча страхов осталась позади, – ответила она. – По крайней мере, в том, что касается меня. Ты нашел способ рассеять тьму?

– Нет, еще нет. Хотя сейчас я очень занят – появилось несколько новых гипотез относительно наяд, и у нас просто нет времени, чтобы серьезно заняться этим вопросом. Впрочем, некоторые места в «Привратнике Аполлона» Губерта выглядят весьма многообещающе. Мы не теряем надежды.

– Я рада. Я чувствую себя несчастной, когда думаю, что ты страдаешь.

– Умоляю тебя, Арабелла, не печалься. Мои страдания не столь уж велики. Вначале было тяжело, потом я привык. Мы с Норреллом – не первые волшебники, которые живут и работают под воздействием заклинания. В двенадцатом веке Роберт Даймок сыграл злую шутку с эльфом и после этого не мог говорить, а только пел – представляешь, как он терзал слух своих близких! А в четырнадцатом веке жил волшебник, у которого была серебряная нога – должно быть, она доставляла ему большие неудобства. К тому же, кто знает – возможно, тьма – не такое уж зло для нас двоих? Нам не дано вернуться в Англию, но мы можем путешествовать. Английский волшебник – существо особое. А два английских волшебника – удивительны вдвойне! Что уж говорить о двух английских волшебниках, заточенных во тьме? Должен признаться, это смутит любого полубога!

– Где же вы путешествуете?

– О, да где угодно! Этот мир не единственный среди многих. Не имея возможности путешествовать, волшебник рискует слишком привязаться к этому миру, стать слишком ограниченным, провинциальным, что ли.

– Неужели это по душе мистеру Норреллу? – удивилась Арабелла. – Он никогда не любил ездить, даже до Портсмута.