Джонни-ангел

После ужина Памела вышла на кухню с Элис, чтобы помочь ей. Джим и Гевин остались в гостиной, они вели серьезный разговор о бизнесе и налогах, о спорте и политике. Джонни остался с ними в гостиной. Ни бизнес, ни политика его не интересовали, но он не хотел идти в кухню, боясь, что мать забудется и ответит вслух на какой-нибудь его вопрос или комментарий. Нет, уж лучше он сядет в кресло и послушает, как его отец и Гевин обсуждают последние изменения в налоговом законодательстве штата.

Но просидел он в гостиной недолго. Через несколько минут он увидел, что Бекки отправилась наверх, чтобы присоединиться к младшим, и поспешно последовал за ней. Но, поднявшись на верхнюю площадку лестницы, Джонни увидел, что Бекки прошла мимо комнаты Шарли, где дети смотрели мультики, остановилась возле его комнаты и беззвучно скользнула внутрь. Плотно закрыв дверь за собой, она долго стояла в темноте, вдыхая знакомый запах, потом легла на его кровать и закрыла глаза. Лунный свет из окна падал на ее лицо, и Джонни, стоявший совсем рядом, нежно коснулся ее руки. Но Бекки ничего не почувствовала, и лишь ее сердце словно споткнулось, отзываясь на это прикосновение. На мгновение Бекки ощутила рядом его присутствие, и тотчас на нее снизошел необъяснимый покой.

— Я люблю тебя, Джонни, — прошептала она, не открывая глаз.

— И я тоже люблю тебя, Бекки. И всегда буду любить, — ответил он, глядя на ее прекрасное лицо. Потом его черты исказила короткая, как удар электрического тока, судорога. На мгновение Джонни зажмурился и добавил, с трудом ворочая губами, словно повинуясь неодолимой, но доброй силе, действовавшей в нем помимо его слабой, человеческой воли: — Я всегда буду любить тебя, Бекки, но я хочу, чтобы ты была счастлива. Тебе будет хорошо в колледже, и если тебе нравится Баз, если ты хочешь быть с ним… Ведь я никогда не смогу быть с тобой. — Тут он едва не задохнулся, но справился с собой и продолжил: — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива с тем человеком, которого выберешь ты сама. Ты заслуживаешь этого, Бекки, любимая, а я… я буду любить тебя всегда. Помни об этом!

И Бекки, словно услышав его, услышав сердцем, кивнула головой. Снова ей стало спокойно и легко на душе, тоска отступила, осталась лишь легкая, светлая печаль по утраченной любви, по несбывшимся надеждам. Она встала с кровати и обошла комнату, легко прикасаясь кончиками пальцев к его кубкам, грамотам, фотографиям. Дольше всего Бекки задержалась перед фотографией, которая особенно нравилась ей. Точно такая же стояла у нее дома возле кровати, но теперь рядом с ней появилась и фотография База. Бекки пристально вглядывалась в родные черты, и чем дольше она смотрела на Джонни, тем отчетливее ей казалось, что она видит перед собой его живого.

— Я буду любить тебя всегда, — прошептала она и всхлипнула.

— И я тоже, — эхом откликнулся Джонни, подходя к ней сзади. — Живи и будь счастлива… — добавил Джонни совершенно искренне, и Бекки кивнула, как будто услышав его. Потом она подошла к двери и замерла. Наконец бесшумно открыла дверь и выскользнула в коридор. На душе у нее было легко — она словно поговорила с Джонни и рассказала ему все о себе. Ничего подобного Бекки не испытывала с тех пор, как погиб Джонни, но сегодня что-то изменилось, что-то произошло, и она почувствовала себя свободной. И когда Бекки вошла в комнату Шарлотты, она улыбалась, и только влажные ресницы говорили о недавних слезах. Ей казалось, что она только что попрощалась с Джонни, вернее, не попрощалась, а сказала ему «до свидания». Теперь она могла жить, не мучаясь оттого, что предала его или изменила памяти о нем. Любовь к нему по-прежнему переполняла ее душу, но вместе с тем к ней пришло ощущение покоя и освобождения от тех обязательств и клятв, которые они когда-то давали друг другу. И только обещание любить его и помнить было нерушимо. Теперь Бекки твердо знала: несмотря на то, что Джонни останется в ее сердце навсегда, это не помешает ей жить дальше и быть счастливой.

В половине двенадцатого Адамсы пожелали всем счастливого Рождества и заняли места в многоместном фургоне, который Гевин купил специально, чтобы возить повсюду свою свежеиспеченную семью. Петерсоны обнялись с ними на прощание, а когда те отъехали, стали собираться в церковь на полуночную праздничную службу. Их было только четверо, и Шарлотта с Джимом остро ощутили отсутствие Джонни. Откуда им было знать, что он уютно устроился на заднем сиденье между Шарли и Бобби. Джим поставил диск с записями рождественских гимнов, и Джонни негромко подпевал знакомым мелодиям. Элис и Джим на переднем сиденье негромко переговаривались. Для них нынешнее Рождество было не самым веселым, но сейчас они больше думали не о несчастьях, а о нежданных радостях, которые были в последнее время.