Джонни и бомба

По параллельной улице, всего в одном квартале от часовни, проехала полицейская машина.

– Только давайте куда-нибудь спрячемся, – предложил Ноу Йоу.

– Вот-вот, – горячо поддержал его Бигмак.

Часовню огибала тропинка, такая же закопченная, как кусты и деревья. Она вывела их на задворки церквушки, где стоял мусорный бак с охапкой сухих цветов. И еще там была маленькая зеленая дверь. Она легко отворилась.

– В те… в эти времена церкви не запирали, – сказал Ноу Йоу.

– Но там же куча всякого ценного барахла вроде серебряных подсвечников, верно? – оживился Бигмак. – Кто угодно мог запросто войти и стибрить их.

– Не смей, – сказал Джонни.

Кое-как они втащили тележку в комнату за алтарем. На грубо сколоченном столе стоял электрический чайник, тут же лежали несколько потрепанных сборников церковных гимнов. Больше в комнатушке ничего не оказалось – разве что запах: запах старой вышивки, полироли для мебели и того особого спертого воздуха, который принято называть духом благочестия. И никаких признаков серебряных подсвечников.

– Бигмак! Кончай рыться в буфете, – строго сказал Ноу Йоу.

– Я только смотрел…

Джонни уставился на полиэтиленовые мешки. Ладно, будем считать, что они и впрямь набиты временем. Хотя мысль бредовая. Ведь, кроме всего прочего, это не такие уж и большие пакеты. Но, с другой стороны, кто знает, сколько места занимает время? Может, оно хранится там в сжатом виде… или свернуто в трубочку…

Неужели миссис Тахион и вправду коллекционирует время, как другие старушки коллекционируют бусы?

Бред.

И все же…

В часовне уже некоторое время раздавалось басовитое урчание. Позор восседал на тележке и довольно мурлыкал.

Джонни осторожно взял в руки один из пакетов – за то место, где полиэтилен был перетянут веревочкой. Пакет был теплый, и Джонни готов был поклясться, что он слегка шевелится.

– А вдруг ничего не получится? – сказал Джонни.

– Может, нам всем надо держаться за тележку? – предположил Ноу Йоу.

– Не стоит, наверное. Да не знаю я! Слушайте, может, не надо, а? Я ведь правда понятия не имею, что делаю!

– Да, но ты никогда толком не знаешь, что делаешь, разве не так? – возразила Керсти.

– Верно, – поддержал ее Ноу Йоу. – Значит, у тебя большой опыт.

Джонни закрыл глаза и стал напряженно думать о… 1996 годе.

«Это не время, – словно бы шепнул ему кто-то. – Это место».

Это – там, где модель шаттла висит под потолком на единственном обрывке красной шерстяной нитки, потому что леска у тебя закончилась. На пластмассовых стыках видны потеки клея, потому что ты никогда ничего не можешь сделать как следует.

Это – там, где мама курит сигарету за сигаретой, отрешенно глядя в окно.

Это – там, где дедушка днями напролет смотрит телевизор.

Это – место, где ты хочешь быть.

У Джонни голова пошла кругом от напряжения, мысли стали путаться. Он думал об обоях с Паровозиком Томасом и лампе с Телепузиками, пока ему не начало чудиться, что он чует их запах. Он слышал, как звучит то место на стене, где дедушка не состыковал рисунок обоев и получился гибрид Томаса и Джеймса. Комната, словно путеводный маяк, висела перед его внутренним взором.

Джонни открыл глаза. Образы места, куда он хотел попасть, не исчезли. Керсти, Бигмак, Ноу Йоу и Холодец казались привидениями. Они напряженно смотрели на него.

Джонни чуть-чуть распустил веревку на мешке времени.

Холодец огляделся по сторонам. Сглотнул. Робко окликнул: «Эй…» Потом, просто на всякий случай, заглянул под стол.

– Э… народ? Джонни! Бигмак! Ноу Йоу!.. – Он снова напряженно вздохнул, но все же нашел в себе силы посмотреть в глаза действительности (бывают в жизни минуты, когда это неизбежно) и отважно добавил: – Керсти!

Ему никто не ответил. Не было вокруг никого.

Холодец остался один на один с электрочайником.

– Эй, я ведь даже держался за тележку! Ой-ой, я тут застрял! Очень смешно, ха-ха-ха, пошутили – и будет, хорошо? Ребята! Джонни! Меня забыли! Хватит, а? Ладно, признаю, вы меня напугали! Шутка удалась, ха-ха! А теперь хватит, ладно? Ну пожалуйста!

Он приоткрыл дверь и выглянул во двор.

– Вы мне голову морочите, как всегда! Но меня не проведешь! – прохныкал он.

Холодец вернулся в часовню и сел, сложив руки на коленях.

Так он и сидел какое-то время, потом выудил из кармана неряшливый носовой платок и высморкался. Холодец уже хотел его выбросить, как его осенило: вполне возможно, в 1941 году это единственный бумажный носовой платок в мире.

– Эй, думаете, я не вижу вас? Хватит прятаться! – крикнул он без особой надежды. – Сидите там и думаете, когда бы лучше выпрыгнуть! Знаю я вас. Только у вас ничего не вышло, видите? Я не испугался! Слушайте, ребята, давайте-ка отправимся домой и съедим по бургеру, а? Правда я здорово придумал? Я вам больше скажу: у меня тут заначка в кармане завалялась и я не прочь ее прокутить! Или можно взять в китайском ресторане еду навынос…