Джордж Гершвин: Путь к славе

Новые контакты открыли перед ним широкие перспективы. В 1929 году музыкальное издательство Саймона и Шустера убедило Гершвина записать некоторые его импровизации и вариации, единственными слушателями которых столько лет были лишь близкие друзья. Между 1931 и 1932 годами он сделал переложения восемнадцати песен, где, по его словам, он удовлетворил "страстное стремление к усложнению и многообразию, испытываемое каждым композитором, когда он вновь и вновь работает с тем же самым материалом". Эти переложения были опубликованы вместе с оригинальными вариантами нот в "Сборнике песен Джорджа Гершвина" (George Gershwin’s Song Book) в 1932 году. Этот сборник переиздан в 1941 году с изменениями, а переложения записаны в исполнении Леонида Хамбро для фирмы грамзаписи Уолден Рекорде.

Но еще более честолюбивые планы не давали покоя воображению Джорджа. У него возник замысел написать оперу. Эта идея занимала его задолго до 1929 года, когда он искал какое-нибудь подходящее либретто. Самая первая идея — отыскать пьесу о нью-йоркском Вавилоне, но он не мог найти ничего подходящего. Выбор пал на пьесу С. Анского."Диббук"[54]. Эта пьеса, написанная на идиш, разворачивается на фоне ветхозаветного уклада польской семьи, с характерными для него мистикой, фольклором и суевериями. 11 октября 1929 года он писал Айзеку Голдбергу о своих планах: "Я разговаривал… о своей идее с Отто Каном, и он очень хотел, чтобы я писал эту оперу. Думаю, что из этого что-то должно получиться". Еще не закончился месяц, а известие о том, что Гершвин пишет оперу "Диббук", просочилось на центральную полосу "Морнинг Гералд" и (как сообщал Голдбергу Гершвин) "наделало много шуму". Другие газеты обыграли эту новость, поместив на своих полосах крупные заголовки. Нью-йоркская "Уорлд" озаглавила свою заметку так: "ГЕРШВИН ОТКЛАДЫВАЕТ ДЖАЗ, ЧТОБЫ ВЗЯТЬСЯ ЗА ОПЕРУ".

Ассоциация Метрополитэн-Опера была явно заинтересована, как и писал об этом Гершвин Голдбергу: "Договоренность… как мне кажется, уже есть". Теперь он начал записывать идеи мелодий для арий и танцев, некоторые из которых были проникнуты религиозной истовостью и хассидской[55] одержимостью, другие не имели ярко выраженного древнееврейского происхождения. Он говорил о том, что собирается поехать в Польшу, дабы своими глазами увидеть страну, где разворачиваются события оперы. У него накопилась уйма разрозненных идей, когда из Италии вдруг пришла телеграмма о том, что получить права на создание оперы не представляется возможным, так как они уже отданы итальянскому композитору Лодовико Роча.

Однако в голове Гершвина медленно начала созревать другая идея. Однажды ночью (было это в 1926 году), не в силах заснуть, он взял со стола книгу. Это был недавно опубликованный роман Дю-Боза Хейуарда "Порги". Книга захватила его настолько, что он читал ее всю ночь. Несмотря на то, что было четыре часа утра, он вскочил с кровати и сел писать письмо автору романа о своем желании написать на сюжет книги оперу. Хейуард ответил, что ему нравится эта идея и что он будет рад обсудить ее с Гершвином, как только вернется из Южной Каролины. Вскоре после этого Хейуарды провели небольшой отпуск в Атлантик-Сити в штате Нью-Джерси, куда к ним из Нью-Йорка приехал Гершвин. Гуляя вдоль пляжа, они обсуждали роман и пришли к выводу, что в нем есть основа для мощной народной оперы. Но оба решили на какое-то время отложить работу. В это время Хейуард вместе с женой перерабатывал роман в пьесу для постановки ее Театральной Гильдией. Гершвин также был в это время занят. Их грандиозный план должен был пока подождать. Однако идея создания оперы "Порги" никогда не покидала его.

Другой контракт не замедлил принести результаты. В 1929 году он подписал ангажемент на написание музыки к фильму студии "20 век — Фокс", который принес ему семьдесят тысяч долларов. (Айра получил тридцать тысяч за тексты.) Экран в это время только что обрел голос. Этот важнейший переворот в киноиндустрии повлек за собой новую ориентацию с основным упором как на звук, так и на зрелищность. Голливуд требовал мюзиклов и еще раз мюзиклов. Чтобы удовлетворить эту потребность, в поисках ведущих композиторов был "прочесан" весь Бродвей. Одним из первых в Голливуд пригласили Гершвина. В своем интервью он сказал: "Я собираюсь работать для звукового кино с тем же чувством, что и любой непрофессионал, потому что знаю о нем очень мало. А так как у меня в этом совершенно нет опыта, я приступаю к работе с большой неуверенностью".